Из толпы послышалось недовольное гудение, кто-то негодующе махал руками, кто-то обреченно вздыхал.
— Да тихо, вы, окаянные! — рявкнул на толпу трактирщик. — Пускай еще разок попробует. Глядишь, что и получится.
Лютнист окинул толпу слегка опечаленным взглядом, длинные пальцы опустились на струны. Неуверенно звякнула первая нота, потом вторая. Народ, услыхав исходивший от музыкального инструмента звук, стал благоразумно утихать. Вскоре мелодия полилась в полную силу, и неутешные посетители таверны вконец успокоились. Даже драчливый старичок, все это время пытавшийся добраться до оскорбившего его юнца, перестал вырываться из хватки дипломатичного корчмаря и обратил взор на довольно недурную игру менестреля.
Мелодия лилась легко и непринужденно, как весенний ручеёк, и в то же время отбивала складный ритм.
Прозвучало еще несколько аккордов, и на этом вступление окончилось. Пальцы лютниста быстро перебрали несколько струн, подводя последние штрихи начала песни, и замерли. Талман чуть улыбнулся, выдержал короткую паузу и снова ударил по струнам. Но теперь музыка не сопровождалась молчанием — менестрель начал петь.
Глава первая. Предвидение
Полуостров Армир, нейтральные земли.
4-ый день месяца Цветов.
2891 г. от ЯБТ.
Утро наступало быстро. Первые лучи солнца уже ласкали горизонт, окрашивая мутную серо-зеленую даль в яркие тона. Ночной мрак неохотно отступал, небо с каждой минутой светлело, принося свежесть и радость нового дня.
Магистр Булфадий, как и обычно, встречал утро, стоя на балконе башни Шпиль Занира. Задумчивый взор направлен вдаль, к затуманенной линии горизонта, где величественные силуэты гор-исполинов нависали над зелёной полосой лесного массива. Его утренний наряд, доходящая почти до пят синяя мантия с серебряной оторочкой, уже надет. Волосы и жидкая бороденка обработаны специальным раствором, скрывающим проступающие сквозь безупречную черноту седые прогалины. Да и в целом маг свеж и бодр, как и обычно по утрам.
Последний месяц Хранителя Барьера мучила бессонница. Он подолгу не мог уснуть, ворочался, в голове то и дело мельтешили малопонятные обрывки мыслей. Но когда все же засыпал, длилось это недолго. Порой он пробуждался так рано, что казалось, будто и сна не было вовсе. Вместо него лишь неясный полубред, граничащий с сумасшествием. И поэтому магистр был вынужден прибегнуть к тонизирующим эликсирам, которые ежедневно принимал по утрам, дабы чувствовать себя полноценным и трезвомыслящим.
