— Мне почему-то кажется, что дело котёнком не ограничилось. Иначе ты бы не глотал эти таблетки.
— Совершенно верно. Я начал развлекаться: воскрешал птичек, бездомных кошек, один раз даже воскресил для знакомых их собаку, которую сбила машина, разумеется, втайне от них. Узнал, куда они её отвезли, заплатил нужным людям и забрал её труп. А потом сделал своё дело, отвёз к ним, посадил её на пороге с запиской о допущенной ошибке, позвонил в дверь и убежал.
— Ну и как они? Никаких последствий?
Дмитрий отрицательно покачал головой.
— Собака прожила ещё восемь лет и умерла в их семье от старости. Они только говорили, что после того случая она стала более тормознутой и неуклюжей. Ближе к двадцати пяти годам у меня сформировалось параллельное сознание.
— Раздвоение личности?
— Пожалуй, да. Во мне будто бы поселился другой человек, когда он занимал моё зрение, я вообще ничего не помнил. Вот тогда мне и начали прописывать эти таблетки. Когда я их принимал, он, его зовут Максим, отступал. С недавних пор он стал сильнее, и теперь мне приходится пить эти таблетки, чтобы оставаться собой.
Отец косо посмотрел на него.
— Странно-странно… Да, я тоже страдал от раздвоения личности и тоже принимал эти таблетки. Но побочная личность не брала надо мной верх. Может, ты что-то не договариваешь мне или скрываешь?
Дмитрий снова вздохнул.
— Да, папа, скрываю. Тебя не проведёшь, — он отвёл взгляд от отца, смотревшего на него в упор, — я воскресил человека.
Ладони Анатолия с хлопками опустились на колени.
— Дурак… какой же ты дурак… — Анатолий понял, что после того случая с птичкой мало говорил с сыном, практически вообще не говорил, — да и я не лучше. Столько времени было упущено, если бы я чаще говорил с тобой об этом. Как это случилось?
Дмитрий сначала хотел рассказать про оба случая воскрешения человека, которые он осуществил, но решил, что отцу не нужно пока об этом знать. Похоронщик решил, что будет достаточно сообщить только об одном.
— Мне после Нового Года поступил заказ на детский гробик. Девочке было всего четыре года. Жалко стало и её саму и её родителей. Я сам всем занимался от морга до поминок. И тут, в ответственный момент, Максим проснулся, я понял, что забыл принять таблетки, и он начал на меня давить, чтобы я это сделал. Он был слишком силён, и я сдался. Той ночью я влез на кладбище, раскопал могилу, открыл гробик, положил одну руку девочке там, где было её сердце, а другую — на её голову. В этот раз та холодная ерунда была более болезненной, мне даже показалось, что она была крупнее, чем обычно. После описанных действий девочка ожила. Я завернул её в одеяло и увёл оттуда. Нас никто не заметил. Я отвёл её к дому родителей, а потом как в случае с собакой, позвонил им в дверь и убежал.
