— Как тебя отпустили?
— У меня ведь отец умер. Такая ситуация и позволила. Тем более, что в моём лечении наметилась положительная тенденция. Врачи разрешили проводить старика в последний путь, — голос у отца был дерганый, какие-то слова он говорил тише, какие-то громче других.
— Заходи. Только с Димой аккуратнее, он переживает сильно, хотя старается не показывать.
— Понял, не дурак.
Мужчина зашёл в комнату с покойником. Дима заметил, как помрачнело лицо его отца. Мужчина достал из кармана брюк пузырёк с таблетками, вынул две штуки и принял их, не запивая. Он сделал глубокий вдох, а потом выдохнул. Дима продолжал смотреть на своего отца. Мужчина заметил мальчика. Он развернулся и подошёл, встал на одно колено и тихо произнёс тем же дёрганым голосом:
— Как ты вырос, Дима… Помнишь меня?
— Да, ты — Толик, мой папа.
Анатолий улыбнулся. Он был худым и сухопарым мужчиной на вид около тридцати пяти лет.
— Кто бы что тебе не говорил про меня, знай, что я всегда тебя любил и буду любить. Я обязательно вылечусь, и мы снова заживём прежней жизнью.
— Я знаю, папа. Я тоже тебя люблю.
Анатолий знал один секрет, он знал, что этот секрет поможет Диме не грустить. А ещё он знал, что это работает только в начале, потом это может разрушить его сознание.
— Я вижу, что тебе плохо. Давай сходим куда-нибудь, погуляем по набережной? Меня отпустили ненадолго, я хочу это время провести с тобой.
— Давай, я не против, — Дима хотел отвлечься, хотя он знал, что вряд ли это поможет.
* * *
Запах свечного воска уже пресытился мальчику, и он его почти не чувствовал до того момента, пока не вышел на свежий воздух. Отец и сын гуляли по набережной Невы. Они мало говорили, больше наслаждались обществом друг друга. Шёл небольшой снежок, ветви деревьев были заснежены, на обочине дороги скопилось много снега перемешанного с солёным песком.
Анатолий едва не наступил на мёртвого воробья, но Дима его остановил.
— Пап, давай его похороним в снегу?
Мужчина понимал, что его сын сильно переживает из-за смерти деда и не хотел усугублять это такой мелочью как воробей.
— Зачем его хоронить, он же живой, — сказал мужчина.
— Папа, он давно окоченел.
Анатолий пожал плечами, и мёртвая птица скрылась в его ладонях. Когда мужчина разжал руки, оттуда вылетел живой воробей. Он чирикнул и улетел в близлежащий парк.
— Как ты это сделал?
— Научишься со временем, сынок. Но, я тебя сразу предупрежу, это тяжкий груз. Во многом именно из-за этого я и попал в психиатрическую клинику.
