Так и не решившись заговорить, Расл включил большой экран на стене справа. Мужчина с холёной внешностью и безупречной дикцией рассказывал о нескольких происшествиях на дорогах, приготовлениях к празднованию тридцатилетия основания ОМО в соседнем Остаре, съёмках очередной части популярного фильма. Видеоряд мелькал перед глазами, но спроси его кто-нибудь после, и он не смог бы рассказать и десятой доли услышанного и увиденного. В итоге, так и не сумев сосредоточиться на утренних новостях, Расл погасил начавший раздражать экран. Все его мысли были заняты женщиной в белом халатике с такими милыми, стройными ножками. Вернее, он представлял насколько красивым будет их ребёнок. Мужчина был почему-то абсолютно уверен, что тот будет таким же красивым, как Норма и таким же умным, как он сам. Ароматный и полностью натуральный напиток наконец наполнил белоснежные чашки.
— Ешь, — бросила она ему короткое, а сама переместилась со своей тарелочкой на подоконник.
Она часто так делала, а он и перестал замечать. Пока Расл каждое утро пялился в экран на стене, Норма, с чашечкой кофе в руках, обозревала огромный город. Их квартира располагалась в одном из самых престижных небоскрёбов центра и именно она выбрала восемьдесят восьмой этаж. Он не возражал, и вообще потакал любимой женщине во всём. Изобретатель постепенно оборудовал их жилище последними новинками осмовских технологий и собственного гения. Вернее, он поселил у них в квартире свою машину. Сделал он это тайно, совершенно закономерно предположив, что Норма ни за что не согласится на такое соседство. Теперь машина была повсюду, но действовала тайно. Сам Расл часто беседовал с ней в отсутствие супруги, обращаясь к мезу по имени. Машину он назвал Лора. Разоблачение могло дорого ему обойтись, но изобретатель предпочитал риск правде. Однако к комфорту, подаренному ей различными механизмами, его жена отнеслась спокойно. К примеру встроенные в подоконники датчики реагировали на различные действия человека. Как только она подошла и сделала ставший таким привычным жест свободной рукой, затемнявшая оконное стекло дымка начала таять, пока совсем не исчезла. В кухне стало намного светлее, и машина тут же притушила электрический свет нескольких ламп.
За окном просыпался людской муравейник. Именно таким представлялся родной город учёному с таких-то высот. Маленькие, словно игрушечные, машинки бегали по линеечкам дорог, люди-муравьи волнами перетекали в разные стороны. Расла забавляла эта суета, ведь он считал себя равным богу.
