-- Что случилось? -- спросил он, и голос его был глубок и мягок.
-- Мне не верят, -- со вздохом, похожим на всхлип, сказал Золотоокий.
-- Расскажи, -- попросил Айо, и Золотоокий заговорил -- с болью, с обидой, словно исповедуясь. И, когда он закончил, Айо положил ему руки на плечи и внимательно, серьезно посмотрел в глаза Золотоокого, и лицо его в этот миг стало определенным -необыкновенно красивым и чарующим.
-- Это не наваждение, поверь мне. Это не наваждение. Я-то знаю, что есть наваждение, а что -- истина.
-- Но почему тогда?
-- Я не знаю. Надо подумать. Надо увидеть мне самому...
-- Но я... -- он не договорил. Айо коснулся рукой его лба и властно сказал:
-- Спи.
И Золотоокий тихо опустился на землю; веки его словно налились свинцом, голова упала на плечо... Он спал.
Сказала Йаванна, горько плача:
-- Неужели все, что делала я, погибло? Неужели прекрасные Дети Илуватара очнуться в пустой и страшной земле?
И встала ее ученица, по имени Весенний Лист.
-- Госпожа, позволь мне посетить Сирые Земли. Я посмотрю на то, что осталось там, и расскажу тебе.
На то согласилась Йаванна, и Весенний Лист ушла во тьму.
Почва под ногами была мягкой и еще теплой, ибо ее покрывал толстый слой извергнутого вулканами пепла. Как будто кто-то нарочно приготовил эту живую новую землю, чтобы ей, ученице Йаванны, выпала высокая честь опробовать здесь, в страшном, пустом, еще не устроенном мире свое искусство. Соблазн был велик. С одной стороны, следовало, конечно, вернуться в Валинор и рассказать о пустоте и сирости Арды, а с другой -- очень хотелось сделать что-нибудь самой, пока некому запретить или указать, что делать... Очень хотелось. И она подумала -- не будет большой беды, если я задержусь. Совсем немножко, никто и не заметит. Она не думала, что сейчас идет путем Черного Валы -- пытается создать свое. Она не осознала, что видит. Видит там, где видеть не должна, потому, что в Средиземьи -- тьма, и она знала это, а во тьме видеть невозможно. Но сейчас ей было не до того. Она слушала землю. А та ждала семян. И Весенний Лист прислушалась, и услышала голоса нерожденных растений, и радостно подумала -- значит, не все погибло, когда Светильники рухнули. То, что было способно жить в новом мире -- выжило. Она взяла горсть теплой, мягкой рассыпчатой земли, и была она черной, как Тьма и, как Тьма, таила в себе жизнь.И Весенний Лист пошла по земле, пробуждая семена. Она видела Солнце и Луну, Звезды -- но не удивлялась. Почему-то не удивлялась. Некогда было. Да и не могла она осознать этого -- пока. А все росло, тянулось к небу, и, вместе с деревьями и травами, поднимался к небу ее взгляд. И забыла она о Валиноре, захваченная красотой живого мира.
