Злой человек | страница 60
Нужно включить улыбку на полную мощность, чтобы пережить еще один бессмысленный вечер на краю Галактики Млечный Путь.
Я принимаю две таблетки рисперидона.
Шизофрения забавная штука. Порою нельзя сказать точно, когда рефлексия сменится бредом, а спокойствие уступит место агрессии без причин. Если прижмет всегда можно купить клозапин и молиться, чтобы не сдохнуть от инфекции в случае передоза. Но когда привыкаешь к болезни, даже такие резкие перепады становятся в порядке вещей.
В витринах голые и одетые манекены изображают людей, за кассами роботы-слуги ожидают клиентов, заранее вытянув губы в полуулыбке, на полках игрушки, открытки, коробки конфет, сувениры. И ни одного человека. Род HomoSapiens вымер, породив HomoConsumptor. От изобилия несет одиночеством. Я вижу огромного зайца, сидящего у в хода в отдел для будущих мам, и чувствую, что готов удавиться под взглядом грустных, но ложных глаз ненастоящего животного, передающего мне свой фальшивый посыл. Имитация жизни, перейдолия в глазном нерве, способная ввести в заблуждение мозг, склонный к самообману. Смутный и невразумительный образ, принимаемый мной за настоящий.
Огромное количество товаров, выставленных в лабиринте из полок, сбивает с толку. Изобилие, процветание и абсолютная нищета за витринами магазинов. С каждым годом становится хуже. Окраина со всей своей грязью, убогостью и разрушением подбирается к центру и город превращается в свалку.
Я двигаюсь в сторону старых кварталов.
Все вечеринки остаются за поворотом.
Улица опустела.
Толпа исчезла, оставив после себя мусор и грязь. Отбросы будут веками лежать на планете, как единственное напоминание о том, что человечество когда-то здесь было. Милый памятник воздвиг себе высокоразвитый Homo Habilis. Мир катится под откос, и я вместе с ним. Может быть, мы уцелеем, перенесемся в будущее и продолжим существовать, но верится в это с трудом. Скорее всего нас ждет разочарование. К гадалке не ходи. Все закончится плохо.
Улицы превращаются в лабиринт. Темные, мрачные крысиные норы. Ни деревьев, ни парков, ни искусственных рек, ни озер. Только дома, высотки и небоскребы, магазины, фабрики, заводы, перерабатывающие комплексы и склады. Всё пустует и рушится под натиском энтропии. За последние пару лет население уменьшилось в несколько раз. Многие сбежали еще в самом начале упадка. Поле того, как корпорация «ОЗМА» закрыла часть заводов и фабрик, перенеся основное производство ближе к побережью, количество рабочих мест сократилось, обрекая индустриальный район на быструю смерть. Рост автоматизации производства, выход робототехники на первый план, дешевая рабочая сила в других частях города и строительство новой системы дорог, облегчавшей транспортировку товаров вдоль побережья, привели к банкротству мелких предприятий и фирм. Недовольство, нищета, массовая безработица и небывалый рассвет преступности вылились в бунт, в настоящее восстание против города. Несколько тысяч людей принялись уничтожать квартал за кварталом, сжигая всё на своем пути. Полиции удалось подавить сопротивление лишь через несколько дней. Погибло много народу. Точное число никто не назвал. Бесценная жизнь человека рвалась, как прогнившая нить. Улицы окрасились кровью. Трупы валялись везде. Долгое время в воздухе, сквозь едкий привкус пожара, слышался едва уловимый душок разлагавшейся плоти. Сотни зданий и домов были повреждены или сожжены до такой степени, что их оставалось только снести, но они по-прежнему здесь. Сломанные, покалеченные, покинутые навсегда. Мятеж столкнул район в могилу, на краю которой он будто бы замер, не решаясь упасть. Люди ушли, оставив поле себя только стены, которые со временем превратились в руины.