– Я не могу больше жить.
Михаил смеется.
– Не мели ерунды.
– Я чувствую, как стираюсь все больше.
– Ты просто устал. Тебе нужен отдых.
Я гляжу на конверт у себя на коленях. Он тревожит меня. Десять тысяч кредитов. Они не могут достаться мне просто так.
Михаил бубнит:
– Заплати все долги, купи новые шмотки, постарайся лучше питаться. Словом, начни что-то делать и все наладится как-нибудь. Так устроена жизнь.
Я пожимаю плечами.
– Откуда ты взял эти деньги?
Михаил хлопает меня по плечу, как отец, как лучший друг, как полицейский.
– Я снял их с твоего счета.
– Чего?
– Нам пора выйти из тени и показать городу правду. Мне надоело вечно скрываться от твоей бывшей. Я хочу получить свои пятнадцать минут.
– И сколько там было?
– Пару миллионов кредитов.
Я швыряю конверт Михаилу в лицо. Он пытается увернуться и тянет руль за собой. Мы едва не влетаем в колонну моста. Лишь в самый последний момент Михаил давит на тормоз. Колеса визжат. Машину бросает к обочине и крутит на месте. Я не пристегнут и со всей силы врезаюсь лбом в переднюю панель, срывая дверцу бардачка. День превращается в ночь. Всполохи звезд перед глазами заливает красная боль. Она разрывает мне череп. Жутко тошнит. Мир заблюю. Я открываю глаза и несколько минут пялюсь в пол. Настоящая медитация с целью прозрения. В голове кончились мысли. В первый раз за всю мою жизнь слова и картинки ушли. В чистоте пустоты я созерцаю структуру Вселенной.
~1 600 000 галактик.
На ощупь, не поднимая головы, я нахожу ручку двери и выбираюсь наружу. Холодный воздух после дождя пахнет асфальтом. Лужи блестят, дразнят небо. Автомобили гудят. Мир существует. Живет. Будет жить после меня. Боль уходит, медленно вытекая струйкой крови из носа. Михаил матерится и собирает деньги, которые разлетелись по салону машины. Хочется выкурить сигарету и дать ему в морду.
На обочине хорошо.
Люди в машинах проносятся мимо. Куда-то спешат. Они знают какую-то тайну. Год, месяц, неделю, число. Я забыл сколько мне лет. Ничего не имеет значения. Есть только этот момент, но и в нем не за что ухватиться. Он исчезнет в потоке других воспоминаний, которые я прочитаю в блокноте, на бумажке, приколотой к двери холодильника, или услышу от Михаила.
Он выбирается из машины и говорит:
– Ты в порядке?
– Нельзя было брать эти деньги.
Михаил пожимает плечами:
– В «ОЗМА» ничего не заметят. Ты для них новый Иисус.
Он бросает окурок и смотрит, как сигарета тлеет на влажном асфальте дороги. Струйка дыма поднимается вверх и исчезает, растворяясь в огромной массе воздуха, словно капля дождя в океане, не оставляет после себя и следа, будто ее никогда не было.
