-- Теперь, превращенный въ то, что ты видишь, я не имѣю гдѣ преклонить свою голову!
-- Итакъ браминовъ ты ненавидишь?...
-- А ты не ихъ ли приверженецъ?-- испуганно произнесъ индусъ.-- Хотя нѣтъ! Я видѣлъ, что лицо твое было спокойно, когда я а нихъ говорилъ; англичаниномъ ты тоже быть не можешь, такъ какъ не хуже меня говоришь на моемъ родномъ языкѣ... Я съ радостью буду тебѣ во всемъ повиноваться, если ты не будешь имѣть ничего противъ моей мести браминамъ!
-- А если я воспротивлюсь этому?...
-- Тогда дай мнѣ умереть здѣсь и уйди отъ меня!
-- Успокойся, мой другъ! Я тебя только полечу немного и постараюсь возстановить твои силы, а месть твоя браминамъ меня не касается!
-- Хорошо, я согласенъ! Я корзинщикъ Аудъ, который не забудетъ твоихъ милостей...
Черезъ нѣкоторое время больной, съ тщательно перевязанными ранами, уже лежалъ на удобной койкѣ въ большой залѣ нижняго этажа. Вскорѣ онъ уснулъ, а Безымянный и Сигаль бесѣдовали, сидя около него.
-- Не совсѣмъ мнѣ нравится, докторъ, этотъ парень!-- говорилъ Сигаль...-- Взглядъ у него какой-то лукавый... Да и выглядитъ онъ слишкомъ бодрымъ, совсѣмъ не похожъ на человѣка, истекавшаго кровью... Ну да вы умнѣе меня, у меня вѣдь, слова, что вѣтеръ!
-- Пожалуй, дорогой мой, ты правъ... У меня получилось тоже впечатлѣніе... Но индусы народъ очень выносливый, пренебрегающій всякой физической болью.
--Болью то пожалуй, но нельзя пренебрежительно относиться къ потерѣ крови... Презрѣніе тутъ не поможетъ... И раны, мнѣ кажется, не похожи на настоящія...
-- Откуда, господинъ Сигаль, вы почерпнули такія познанія по части хирургіи?-- улыбаясь спросилъ Безымянный.
-- Меня самого не разъ били и палкой, и плеткой, и ремнемъ, потому мнѣ и знакомы подобные шрамы; выглядѣли они иначе, чѣмъ эти царапины, Хотя били меня не съ цѣлію убить... Этотъ же человѣкъ былъ приговоренъ къ смерти!
Дѣйствительно незначительность пораненій больного поразила и Безымяннаго, когда онъ дѣлалъ перевязку, не смотря на то, что видъ ранъ былъ ужасающій и тогда же у доктора явилась мысль, не соглядатай ли это, подосланный его врагами.
Безымянный зналъ, что всѣ браминскія касты теперь возстали на него, дерзнувшаго остановить колесницу Ягернаута, убить священнаго тигра и, посрамивъ всѣмъ этимъ браминовъ, пріобрѣсти неограниченное вліяніе на народъ.
Слѣдовало бы высадить этого мнимаго больного на дорогу, а самимъ продолжать путь, но докторъ боялся, что онъ можетъ ошибиться въ своихъ предположеніяхъ. Возможно, что слуги браминовъ пощадили несчастнаго, какъ это иногда бывало. Все-таки слѣдовало оказать несчастному первую помощь, а за тѣмъ можно и разстаться съ нимъ.
