Я быстро побежал, и когда я прыгнул, я понял, что просчитался. Я слишком быстро спустился по лестнице. Я схватил её руками, но у ног не было опоры. Стена врезалась мне в голени так сильно, что я чуть не отпустил руки. Казалось, я не в состоянии встать на ступеньку. Мои руки однажды соскользнули, и мне удалось ухватиться за перекладину внизу. Я продолжал нащупывать пальцами ног, пока наконец не нашел на что опереться.
Я некоторое время сидел и ругался. Я не сломал ни одной кости, но две голени были сильно ушиблены. Я чувствовал, как сильно они ушиблены. И это была моя глупая ошибка. Я видел, как это делал Чэнкоу, почему я не сделал так же? Все, что мне нужно было сделать, это потянуться и подпрыгнуть.
Я подождал, пока не перестану чувствовать, как болят мои голени. Потом я начал подниматься. Я медленно поднялся на крышу и остановился. Я слышал голоса, и они говорили по-русски. Я осторожно выглянул из-за края крыши. Она была действительно плоской, и примерно в десяти ярдах от края была построена небольшая квартира. Я увидел её стену без окон. Справа от себя, за углом, я увидел слабое свечение из окна, слегка освещавшее крышу.
Я с трудом перелез через край крыши и опустился на колени. Я поднес правую руку к груди и вытащил Вильгельмину из кобуры.
Я пытался услышать некоторые голоса, понять слова. Я говорю по-русски, может быть, не очень хорошо, но достаточно. Я был слишком далеко, чтобы что-то понять. Осторожно я подошел к темной стороне квартиры. Я съёжился с люгером в руке и скользнул в угол. Свет, падавший из окна, теперь был намного ярче. Голоса стали отчетливее, но я их не узнал. Я знал одно: судя по звуку этих голосов, кто-то из этих людей был немного необразованным и нервным.
Я упал на живот и пополз за угол квартиры. Как и другие, которые я видел, она была построена задним числом. Это было что-то вроде лачуги с одним окном и одной дверью, в которой не могло быть больше одной комнаты. Я полз, пока не увидел окно. Нижняя часть окна находилась примерно в пяти футах над крышей. Я встал, прижав ствол Вильгельмины к носу на случай, если придется быстро стрелять, и заглянул внутрь.
Чэнкоу действительно был там. Он говорил сидя за уродливым зеленым столом с другим мужчиной. Одежда и внешность этого человека соответствовали тому, что сказала мне Марлен. Это был Пол Мартель. Но если бы я все еще сомневался в этом, я всегда мог бы спросить Марлен; она тоже была там, только, в отличие от двух мужчин, была привязана к столь же уродливому зеленому стулу, с кляпом во рту.
