И тут я увидел его лицо. Он был широк, как дверь. В его глазах была решимость, когда он подошел ко мне с трубой, поднятой более чем на метр в длину. Он и его приятель были теми двумя, кто заложил бомбу в машине, которая взорвала Сайласа Рэдпака и двух правительственных агентов и ранила нескольких прохожих. Единственный раз, когда я слышал, как они говорили, они говорили об убийстве Чэнкоу, высокого, стройного выходца с Востока. Они сфотографировали меня, и я знал, что они хотят меня убить.
Он позволил трубе опуститься со всей силой своей мясистой руки. У меня не было времени сделать что-либо, кроме как ударить ногами. Моя правая пятка ударила его по подбородку с такой силой, что его удар слегка отклонился. Труба раздавила изголовье кровати. Я перекатился к нему и ударил его так сильно, что он ударился головой о оконную раму.
Он продолжал размахивать трубой и бить меня по спине. Я взобрался на его массивную верхнюю часть тела и, наконец, обеими руками обхватил руку с трубой. Мое лицо было близко к его. Я почуствовал, что он недавно он ел чеснок. Когда он попытался разжать руку, я ударил его локтем в горло. Он закашлялся. Удар настолько ослабил его, что я мог бить его рукой по стене, пока труба не упала на пол и не покатилась.
Ему удалось подняться на ноги, прижав колени к груди. Он вытянул ноги, и я почувствовал, как поднимаюсь, подпрыгиваю на кровати и падаю с другой стороны. Кровать была смята, так что лежала на полу, как матрац.
Через несколько секунд мне понадобилось перевести дух, а ему обойти кровать, другой вошел через смежную дверь.
Удар пришелся мне в бок, так что я ударился о стену и оказался в углу у двери шкафа. Русский принял классическую стойку карате. Он медленно подошел ко мне, слегка расставив ноги, колени согнуты, локти прижаты к бокам, руки раскрыты, пальцы сжаты вместе. Он знал, что я могу быть опасен, если он подойдет ко мне спереди, поэтому он выбрал мою правую сторону. Он подошел низко, и его нога попала мне в ногу. Я отпрыгнул. Я наконец отдышался. Я также занял позицию карате.
Мы кружили друг друга посреди комнаты. Его мясистое лицо было мокрым от пота. Мы оба задыхались. Когда мы кружили друг вокруг друга, я увидел первого врага на заднем плане, наблюдающего за нами, готового вмешаться.
Но я должен был убить этого человека. Он изобразил выпад мне в пах, а затем отвел руку в сторону к моему горлу. Я наклонился в сторону, почти согнувшись пополам, и позволил пятке соскользнуть так, что коснулся его коленной чашечки. Он зарычал от боли, как раненый медведь. Боевой дух ускользал из него, как и краска с его лица. Он согнулся вдвое и взялся обеими руками за ногу.
