Во-первых, имя художника. Юрий Медведев. Отлично! Какой год указан в прошении? 1853-й? Плюс два года обучения. Следовательно, датой написания портрета и смерти художника будет 1855-й год. Ну, а датой рождения, по некоторым косвенным фактам, о которых я расскажу позже, будем считать 1835-й.
Во-вторых, из работ этого мастера мы сегодня имеем один портрет и рисунки. – При этом он вопросительно посмотрел на Литочку.
– Очень хорошие рисунки, кстати. Бытовые зарисовки, различные наброски, и вот, похоже, автопортрет, – сказала она и достала из пакета лист бумаги с рисунком.
– Чуть позже, – сказал профессор. – Закончим сначала с нашими изысканиями. Теперь о женщине на портрете. Не буду Вас томить. Это Мария, Машенька Тихвинская, к сожалению, подлинной фамилии установить не удалось, но ведь их у крепостных и не было, только прозвища. Так вот, взята она была на воспитание из большой крестьянской семьи, что осталась тогда без кормильца, и, внимание, «за особую смышленость была взята в дом для образования вместе с «приемышем» Егоркой, который в живописном деле весьма себя проявил». Вот и наш Юрий появился. А если предположить, что он с детства воспитывался вместе с Машенькой сначала в ее семье как приемыш, а затем, в княжеском доме, как воспитанник, то все встает на свои места. Потому что будь он братом Марии, его бы так и поименовали, как брат, а здесь однозначно написано «приемыш». Ну, а дальше, по всей видимости, их судьба была такова: Юрий был послан в Петербург, учиться живописи, а Мария поступила в театр, сначала княжеский, а затем и «Его Императорского величества». А учил ее театральному мастерству сам Михаил Семенович Щепкин, который, кстати, тоже был из крепостных. Однако в театре она играла недолго. В 1856-м году наша Мария становится женой князя Тихвинского, и свою дальнейшую жизнь целиком посвящает мужу и детям. Что? Осуждаете? Что так быстро утешилась, что бросила сцену, что променяла великую честь быть возлюбленной Гения на княжескую корону? – профессор лукаво взглянул на Литочку.
– Нет. Сейчас, пожалуй, нет, не осуждаю.
– И правильно делаете. Я не знаю, когда, как и почему в нашем обществе сложилось представление о том, что общественное важнее частного. Что служение Идеалам, есть нечто особенное, гораздо более значимое, чем простая домашняя жизнь с мужем и детьми. Черт бы побрал эти Идеалы и их служителей заодно. Сначала придумывают всякую глупость, а потом эту самую глупость возводят, чуть ли не в ранг единственно верного учения или того хуже – религии. И что самое страшное, порой кровь человеческую льют без меры за эти Идеалы.
