– По ночам ты ходишь на гору и отрабатываешь удары из каннари-твин. Ты прячешь под бинтами сбитые кулаки и синяки на ногах, но походку и тело бойца под ними не скрыть. Ты держишь меня за новобранца, не знающего, с какой стороны браться за меч, Халлэ?
Наступила тяжелая пауза. Хэль всем своим телом вжималась в деревянную стену, переживая за подругу. Таракс, оказывается, знал об их ночных тренировках!
– Родители с малых лет приучили меня следить за тем, – Халлэ разогнула спину и выпрямилась, – чтобы навыки каннари-твин не утратили свою остроту. Как носительница шасса-барса, я не имею права практиковать боевые искусства, но они давно уже стали частью меня... Прошу прощения, что скрывала от всех свои привычки, но разве за все годы в доме Балькаров я хотя бы раз применила каннари-твин нашего господина?
– Именно поэтому я и закрывал глаза на твои... – Таракс повернул голову и посмотрел на притаившуюся Хэль, – ночные похождения. Когда Валл уедет, я поговорю с господином Кагесом о том, чтобы тебя отдали под мое руководство. А до тех пор не смей выкидывать никаких фокусов!
Сверкнув напоследок глазами, Таракс ушел.
– Идем, Хэль, – произнесла Халлэ тихим мягким голосом. – Дела ждут.
Девочка, следуя за подругой, не могла ощутить ничего, кроме исходящей от нее всеобволакивающей волны глубокой грусти. Ничего похожего на гнев или злость, ни единого намека на жажду мести. Вот почему начальник охраны так легко отпустил Халлэ – в ней больше не было того дикого зверя, который так часто показывал окружающим свои острые клыки. И Хэль сильно беспокоила эта перемена в ее душе.
В полночь Халлэ разбудила ее. Хэль, стряхивая с себя неуспевшую окрепнуть паутинку сна, с удивлением обнаружила, что волосы девушки собраны в хвост, хотя обычно она делала перерыв в одну-две ночи между тренировками.
– Идем со мной, – она уже стояла у окна.
Пожав плечами, девочка повиновалась.
На горе Халлэ нанесла по дереву всего пару десятков ударов, да и те вполсилы. Остановилась и, словно о чем-то задумавшись, уперлась ладонями в ствол, опустив голову и плечи. Хэль, которая все это время наблюдала за ней с крайней тревогой, хотела было уже подойти, как вдруг девушка резко отпрыгнула назад, принимая лдну из своих стоек. Только на этот раз она была собрана и сосредоточена как никогда прежде, все ее тело словно сжалось в тугую пружину. Затем она двинулась, совсем чуть-чуть, и Хэль в испуге плотно прижала ладони к голове – рядом словно кто-то очень сильно и очень быстро ударил плетью о воздух, так, что зазвенело в ушах.
