- вы помогите мне! Помогите! Я не виноват, мне только нужно доказать это... - сложив руки на груди, с плачем просил он Синцова.
- Что, что? - кричал ему в ответ Синцов. - О чем вы меня просите?...
- Нет, нет, это соседка подстроила все, которая у нас хотела комнату... А-а-а!
И вдруг клубы дыма или тумана опустились на зеленого человека. И только на мгновение Николай смог рассмотреть в них облики фигур, похожих на человеческие, и лица, черные, с красными глазами, смотревшими на него...
- Я не виноват, - слышал он крик зеленого человека. - Я Расёв, спасите!
- Рас-сёв, Рассёв или Расев? - кричал ему в ответ Синцов.
Но было поздно. От тумана с мертвецом уже ничего не осталось, развеялось видение.
Николай вздрогнул, открыл глаза. Голова мокрая, спина затекла. С трудом вылез из кресла, попытался потянуться, все сильнее и сильнее напрягая мышцы в разных частях тела. Лучи солнца уже пробивались через тюль, слепили его.
Что-то хрустнуло в пояснице: отпустило. С облегчением вздохнул. На мониторе сотового телефона семь - сорок пять. Будильник вот-вот зазвенит. Пора жену будить, чтобы не опоздала на работу.
- Света, доброе утро, - зевая, просипел он в телефонную трубку.
- Ты звонка не слышал?
- Н-нет, - удивился Николай. - На телефоне ничего не отмечено. Может, ошиблась?
- А сейчас?
- Ну, - и Николай вздрогнул от резко зазвонившего городского телефона.
- Теперь верю, что ты в редакции, - усмехнулся голос жены из мобильника. - Возьми, возьми же трубку. Коля, когда будешь дома? - раздался ее мягкий голос в трубке телефона. - Бессонница замучила?...
- Николай Иванович, - прервала разговор Синцова с женой заглянувшая в кабинет корректорша, - вас зовет Игорь Петрович.
Что сразу бросилось в глаза Николаю, лицо у Марины Капустинойбыло покрасневшим, словно пудрой осыпала щеки, а вместо улыбки, которую она пыталась выдавить, осталась гримаса отчаяния.
- Хорошо, - кивнул головой корректору Синцов. - Ладно, Света, потом перезвоню, редактор зовет, - и, прихватив со стола несколько чистых листов, вышел из кабинета.
Желваки, пожирающие последние мышцы на скулах и щеках Ржавского, ходили ходуном.
- Ты что мне дал? - кинул в Синцова скомканные листы редактор. - Это же паранойя! Паранойя! - Скелет вскочил со стула и, запутавшись в рукавах пиджака, который, то ли хотел натянуть на себя, то ли снять, начал всем телом трястись. - Я тебя уже предупреждал, что сниму с начальника отдела и опущу в корреспонденты. Все, у меня терпение кончилось! - и начал стучать рукой по клавиатуре телефонного аппарата.
