Кровавое золото Еркета | страница 33
Бекович остановился, протянул руку к набитой денщиком трубке, взял ее, но раскуривать не стал. Негромко заговорил дальше:
— Тебя на третью бригаду ставлю, инфантерией и артиллерией командовать станешь. Вернее, «приборными драгунами», ибо все на конях будете передвигаться, но драться исключительно пешими. Или твои солдаты гарцевать смогут?!
— Куда им, княже! Многие в седлах как собаки на заборах сидеть будут, да в первую неделю себе кожу между ног половина обязательно сотрет, и ходить будут на раскоряку.
— То-то и оно, однако верблюды от поклажи освобождаться со временем будут, на них самых неумех и посадим — полегче им будет. Твой Пензенский полк в батальон сведем, в нем три роты всего будет. Им пусть подполковник Анненков командует. А начальствование над сводным батальоном в две роты секунд-майору Соковину поручим. Под твоей рукой артиллерийская команда еще будет, в ней три плутонга по три орудия в каждом. Так что принимай их всех — семь сотен солдат и сотню с лишним канониров. И на тебе защита всего обоза нашего, и над людьми право полное имеешь, и вагенбург их ставить научишь — то опора наша в бою будет, вроде редутов выдвинутая и пушками подкрепленная.
— Понял, княже, все сделаю!
— Инструкцию твоим солдатам надлежит выполнять неустанно — и первым делом всю воду кипятить, и лишь потом пить, дабы животами не быть скорбными и гадить потом беспрерывно, на радость зеленым мухам. А коли нет такой водицы, то обычную уксусом и вином разбавлять обязательно под страхом лишения живота — нечего заразу в войске разводить. А если грязна вода в колодцах будет, то вначале ее через ткань попускать несколько раз, и, таким образом, очищать, пока совсем светлой не станет. И руки мыть обязательно каждый раз, и грязные персты в рот не совать!
— Все в точности исполню, княже!
— И штаб мой примешь, под рукою должен быть — ты человек знающий, опытный и самый старший по чину. Знаю — справишься, а я тебя к чину бригадирскому немедленно представлю и государю о том сегодня же отпишу. И гонца отправлю с письмом, и вот этим, — Бекович выложил на стол тяжелый мешочек, развязал на нем завязки.
Хрущову польстили слова командующего, однако интерес к мешочку только возрос, вернее к его содержимому. Там была пулелейка, в том у него не имелось сомнения, узнал сразу, и десяток пуль. Но не привычных круглых, а необычной продолговатой формы, похожей на наперсток.
Покрутив пулю в пальцах, полковник не удержался от вертевшегося на языке вопроса: