Глядя вслед убегающей по пляжу девушке, Максим понял, что до сих пор не любил по-настоящему. Черноглазая и чернокосая Сонечка из соседнего подъезда, которую он считал до этого своей пассией, мигом испарилась из его памяти, не оставив следа. Когда их компания уходила с пляжа, спеша на обед, Максим забрал с собой белый с блестящими гранями, необкатанный волнами камень с верхушки башни.
Шел благословенный 1980 год. Благословенный, потому что до Перестройки и последующих катаклизмов было еще целых пять лет. И жизнь была для большинства населения мирная, спокойная, достаточно предсказуемая, чтобы не тревожиться за будущее, не бояться потери работы, политических и социальных катастроф, бедности. О пандемиях тогда тоже еще не слыхали.
Надо сказать, что поселились они не в самом поселке, а на турбазе неподалеку. Отдыхающие проживали в небольших деревянных, симпатичных домиках, состоящих из нескольких комнат и общей веранды, питались все вместе в общей большой столовой в две смены по расписанию, которое выдавалось в день приезда. Опаздывающие в столовую рисковали остаться голодными, потому что народу заехало много, разгар сезона, ничего не поделаешь. Правда рядом вольно раскинулся маленький самостийный базарчик, на котором можно было купить что угодно: фрукты, овощи, легкое местное вино, шашлыки, рыбу. А также прекрасные местные лакомства чурчхелу, цукаты, разные козинаки, сушеные фрукты, инжир, изюм, курагу.
Когда они голодной гомонящей толпой из восьми человек ввалились в столовую, их быстро остановила и призвала к порядку строгая дородная тетка, грозно возвышавшаяся над столиком с надписью "Администратор".
– Новенькие? – спросила она, внимательно рассматривая почему-то именно Максима. Он смутился и отступил за сестру Вальку, хотя не знал за собой никакой вины.
Тетка ни с того ни с сего погрозила ему толстым, похожим на чурчхелу пальцем и грозно сказала:
– Смотри у меня!
Даже Валька была потрясена подобным наездом и вступилась за него.
– Что вы? Он же еще ничего не сделал, – сказала она.
– А что мы, дожидаться будем? – резонно вопросила тетка, – Сегодня и завтра едим дежурное меню, на послезавтра заказываем, – припечатала она тоном, не терпящим возражений.
После этого она в полной тишине выдала им специальные карточки, на которых были указаны номера столов, закрепленных за ними до конца отдыха, и сердито сказала, что пересаживаться по своему желанию нельзя.
Наконец, добравшись до своих пронумерованных столиков, все кое-как разместились и принялись осматриваться по сторонам, перекладывать вилки и ложки, отковыривать и жевать кусочки нарезанного хлеба, стоявшего на столах и прикрытого беленькими салфетками, наливать в граненые стаканы воду из графинов, тоже стоявших на столе. В общем, делали все, что обычно делают в таких случаях люди, пришедшие в столовую и ожидающие раздачи блюд. Между столами, тем временем, сновали девушки в синих фартучках и косынках, развозившие на больших двухэтажных тележках тарелки с едой и раздававшие ее отдыхающим.
