Тайна Ночи Свечей | страница 77

— Наблюдательность и способность подслушать самое интересное — не Ваш конек, равно как и умение посещать приятные праздники — не мой. Хельдерби, я прекрасно помню о приглашении на день рождения твоей супруги, но, к сожалению, не смогу приехать, — свернул шуттанец на новую тему, стремясь ослабить напряженную обстановку. — Однако это не помешает мне сделать ей подарок. Надеюсь, ты сможешь выбрать за меня что-нибудь подходящее, а главное, передать госпоже Гинтери мои искренние пожелания счастья и долголетия?

— Вы только поглядите, похоже нас сейчас опять попытаются выставить за стены города. Может на этот раз воспользуемся их щедрым предложением? Ввиду возможных осложнений, подобный поворот может оказаться настоящим спасением, — серьезно предположил посол Клэрри, заметив служителя храма, смотрящего на них с таким негодованием, какого не было у самого орденского прядильщика, хотя тот занимал куда более видное положение в иерархии храмовников Хозяйки Свечей.

Очки служителя в серой рясе медленно съехали на нос и открыли отличный обзор для ярких, зло прищуренных глаза. Судя по направлению немигающего взгляда двуликого, мишенью для выражения всяческих недовольств, храмовник избрал именно шуттанца, решившего подработать оракулом, а не всех троих разом. Тот, почувствовав тяжелый взгляд, нехотя обернулся, заметил грозную фигуру в сером и молниеносно прекратил улыбаться. Оценив положение, шуттанец стал спешно прощаться, заверяя коллег в своей дружбе и полнейшем расположении, а затем ловко растворился в толпе, даже не потрудившись забрать свою часть выигрыша.

Неожиданное бегство посла Ригби всерьез обеспокоило двух оставшихся и они, невесело переглянувшись, также решили не задерживаться. Теперь даже недогадливый посол Хельдерби начал замечать, как неспокойно загудела толпа, словно шуттанец раскрыл их страшный секрет и теперь они жаждут оправдаться или наоборот, доказать, что все обстоит именно так, как описал чужестранный посол.

До чего же безрадостно и пусто было на старинном кордском кладбище. Праздничная суета огибала его высокую кованую ограду, стараясь не попадаться на глаза молчаливым стражам, застывшим в вечном покое и замершем времени. Зловещие скульптуры, украшавшие крыши склепов и усыпальниц, внушали невольный трепет и поражали старинным искусством скульпторов. Подсвеченные тусклыми масляными фонарями и редкими огнями пузатых ритуальных свечей, разожжённых служителями в честь Ночи Свечей, мраморные фигуры казались гостями, явившимися в мир живых прямиком из-за грани. Ни легкого дыхания, ни мерного стука сердец. Они оставались безучастны ко всему происходящему за стенами их мрачного дома. И все же, назвать их мертвыми и холодными не смог бы даже самый черствый из редких посетителей кладбища.