Таких удивительных скакунов двуликие никогда не видели! Длинный черный хвост и белая густая грива развивались на ветру блестящими волнами. Шелковая пятнистая шкура коренастого красавца не позволяла определить какой цвет преобладает в его окрасе — черный или же белый. С крепких мускулистых ног свисали длинные лохматые фризы, покрывавшие почти все копыто. Но самым главным было не это, а то, как двигался этот удивительный конь! Казалось, что он перетекает с места на место, так мягко ему удавалось скользить по земле, словно и не задевая её мощными копытами. Он несся, с легкостью преодолевая любые преграды и не обращая ровным счетом никакого внимания на вскрики шарахавшихся прохожих, спешащих убраться из-под копыт, непонятно откуда взявшегося животного, лишь отдаленно напоминавшего тех смирных, неказистых лошадок, к которым привыкли боривальцы.
Вдоволь налюбовавшись и, наконец, заметив то, на что стоило обратить внимание с самого начала, а именно, на скорость и направление, мальчишка с тихим писком дал деру, чтобы избежать неминуемой встречи с парнокопытным чудищем, уверенными скачками, приближающимся все ближе и ближе. Расставаться с только наладившейся благодаря золотому жизнью, в его планы не входило.
Невысокий, но мощный и лохматый, в глазах ребенка конь казался сказочным исполином, выбравшимся на улицу «Битых козырей» прямиком с пожелтевших страниц старых сказок. Вид его плавного, завораживающего бега был прекрасен, но вместе с тем и опасен в своей стремительной неотвратимости.
Резко сбавив скорость лишь в нескольких ярдах от неподвижно замершего в ожидании его приближения хозяина, привыкшего за долгие годы к рискованным выходкам своего любимца, конь затормозил и весело припал на передние ноги, становясь похожим на большую игривую собаку. Затем, приветственно заржав, он потянул бархатным носом воздух и стал тыкаться мордой в бок шуттанца.
— Ах, ты мой хороший, так обрадовался встрече! Решил-таки наконец присоединиться к своему ненужному хозяину, пока тот не утонул в какой-нибудь мерзкой луже или не лишился на радостях дара речи от «красот» здешних улиц. Какой же ты у меня молодец, — принялся ворковать над ласковым конем человек, наивно полагая, что тот проявляет восторг при виде целого и невредимого хозяина.
Однако, он скоро осознал свою ошибку и прекратил трепать густую гриву, выбирая из нее сухие листья и даже мелкие веточки. Шуттанец потянул хитрого коня, выискивавшего доступ в карман, таящий источник вкусного запаха, за шелковое черное ухо и стал нарочито грозно увещевать.
