— Кто сотворил с Вами такое? — подойдя поближе, ужаснулась Тера, разглядев глубокие, кровоточащие порезы на тощих, обтянутых тонкой бледной кожей конечностях пленника.
— Тот, от кого, слабому мальчишке, вроде тебя, следует держаться, как можно дальше, если не желаешь прогуляться за грань раньше отведенного срока! — предостерегающе оборвал надвигающийся поток вопросов старик и тут же, одарив Теру мягким, успокаивающим взглядом, добавил: — Но не бойся и не спеши убегать. До его возвращения еще есть немного времени. Выслушай меня, я расскажу, как выбраться отсюда, а в благодарность ты пообещаешь позаботиться об этом несчастном. Он не побоялся посетить этот страшный дом в надежде избавить Фэррим от великого зла и не должен завершить свой краткий жизненный путь таким жалким образом, — повысив голос, высокопарно пояснил свое единственное условие старик.
— Боюсь, ему уже не помочь, но я могу освободить вас, — взвесив все за и против, резонно предложила Тера, на ходу вытягивая из кармана звонкую связку отмычек.
При виде неизменного атрибута любого уважающего себя вора, пленника заметно передернуло, и он уже куда менее благосклонно оглядел Теру с ног до головы. В глазах его промелькнула досада, а за ней и нечто, весьма напоминающее брезгливость.
— Даже и не думай прикасаться к моим оковам, маленький глупый воришка! Они куда старше и хитрее тебя. Сколочены из живого кордского дерева и зачарованы далеко не самым мирным вейнтом. Никому не под силу снять их без его дозволения, так что не трать время попусту и лучше внимательно послушай, что я тебе скажу.
— Хотите сказать, что Вы так и останетесь здесь, даже не попытавшись бежать? — с изумлением воскликнула Тера, нисколько не обидевшись на резкую перемену во взгляде и тоне старика.
— Это тело слишком истерзано и старо, чтобы требовать от него слишком многого. Побег — дело молодых, — глубокомысленно изрек старик, наблюдая за тем, как Тера неохотно прячет обратно в карман бесполезные отмычки.
— Мне жаль… — опустив плечи, ели слышно прошептала она, глядя мимо собеседника.
— И я благодарен тебе за это! — учтиво склонив голову, насколько позволяли колодки, отозвался старик. — Похоже, Фэррим сильно переменился за время моего заточения, раз самые чистые и светлые души начали доставаться будущим висельникам, а те, что следовало бы отправлять за грань, без суда и сожалений — носителям корон и венцов.
Настал черед Теры скривиться и поджать губы. Сомнительный комплимент в адрес души, нисколько не сглаживал радужного предположения о незавидном финале ее, не так уж и давно начавшейся, жизни.
