В отличие от постояльцев дымного зала, этот был еще жив, хотя надолго ли? Сердце едва билось, да и обширная, кровоточащая рана на лбу не благоволила обнадеживающему прогнозу.
Тера прекрасно помнила, как однажды случайно столкнулась с неуклюжим молодым ловчим на крыше гродаринского дворца публичных судебных слушаний и была вынуждена запустить в того черепицей. Глупец так и не понял, что она спасла ему жизнь, отогнав от прохудившегося участка крыши, и еще долго рассказывал всем и каждому, как отважно и находчиво избежал верной гибели от руки верзилы-душегуба. Прихвастнуть Тарен умел и любил! А еще юноша неизменно вызывал умиление у всех тех, кому посчастливилось не знать его достаточно долго, и самое настоящее раздражение у каждого, кому приходилось терпеть его неиссякаемые вопросы час за часом, изо дня в день. Старшие ловчие перебрасывали незадачливого ученика друг другу, как мяч, но все никак не могли отделаться насовсем.
Бесталанный отпрыск благородного, уважаемого рода, славящегося выдающимися учеными и изобретателями. Пятый сын члена большого Гродаринского совета, не унаследовавший от предков ничего, кроме торчащих во все стороны золотистых вихров и достойного жгучей воробьиной завести, гордо вздернутого орлиного носа. А главное — Тарен был человеком, самым настоящим, лишенным всякого магического дара, открытым, живым человеком, упорно верящим в лучшее, и не желающим поступать наперекор собственному сердцу. Таким он был в прошлом и пока еще оставался в настоящем, но уже не стремился быть в будущем, променяв тернистый путь ловчего на утоптанную дорогу вечности и покоя.
— Похоже, ты наконец отыскал свое громкое дело, Тарен, — печально усмехнулась Тера, легонько сжав еще теплую ладонь перед тем, как подняться на ноги и, скрепя сердце, повернуться к чужому несчастью спиной.
— Как же давно в это мрачное место не заглядывала неподдельная доброта и искреннее сочувствие! Я уж думал, так и умру, не увидев напоследок ничего настолько впечатляющего своей… — прошелестел старческий, бодрый голос со стороны горы бесформенного тряпья.
— Кто здесь? — резко бросила Тера, вскакивая на ноги.
— Всего лишь немощный, позабытый всеми пленник, сожалеющий о судьбе каждого, кому не посчастливилось угодить в лапы безумного фанатика, — со вздохом ответил старик, медленно приподнимая косматую седую голову.
С трудом добиравшегося до него света, едва хватало, чтобы выхватить из темноты всклокоченную длинную бороду, рассеченный крючковатый нос и удивительно ясные, все понимающие глаза. Обряженный в убогие лохмотья старик, восседал на голом каменном полу, как самый настоящий гордый монарх на золоченом троне, и, казалось, совершенно не печалился о громоздких, деревянных колодках, сковавших ему руки и шею.
