По дороге он увидел миссис Редферн, сидящую на своей любимой скамейке над обрывом.
– Вы простудитесь, – сказал он. – Вам не следует здесь оставаться, не то подхватите насморк.
– Да нет, – ответила она. – К тому же, какое это имеет значение?
– Ну-ну, – мягко пожурил ее Пуаро. – Вы уже не ребенок и носите длинные платья. Вам надо постараться поразмыслить, как взрослому человеку.
– Я вас уверяю, что я никогда не простужаюсь!
– Послушайте меня, – сказал Пуаро. – Сегодня была мокрая погода, шел дождь, дул ветер, потом спустился туман. А сейчас – спокойный вечер, и на ясном небе сияют звезды. Ну так вот, в жизни все бывает примерно так же.
Тихим голосом, полным сдерживаемой ярости, она бросила:
– Знаете ли вы, мосье Пуаро, что меня больше всего выводит из себя?
– Нет, мадам.
– Жалость!
Это слово щелкнуло, как удар хлыстом.
– Вы что, думаете, я ничего не вижу? – продолжала она. – Люди говорят: «Бедная миссис Редферн! Ах, эта маленькая бедняжка!..» Я не бедняжка, и я не маленькая, но они все равно говорят, что им меня жалко! Так знайте же, мне не нужна жалость, не нужна!
Пуаро аккуратно расстелил свой носовой платок на скамейке и сел.
– В том, что они говорят, есть доля правды, – заметил он.
– Эта женщина...
– Не позволите ли вы мне, – сказал он, видя, что она не договаривает начатой фразы, – не позволите ли вы мне что-то вам сказать? В нашем мире Арлены Стюарт – Арлены Маршалл – не принимаются в расчет.
– Это одни слова.
– Это чистая правда. Их триумф эфемерен и долго не длится. Для того, чтобы с ней считались, женщина должна иметь сердце или голову на плечах.
– Вы думаете, что мужчин это интересует?
– Уверен.
Она горько засмеялась.
– Я не разделяю ваше мнение.
Пуаро медленно произнес:
– Ваш муж любит вас, мадам.
– Что вы об этом можете знать?
– Могу. Я видел, как он на вас смотрел.
Она внезапно разрыдалась, и ее голова опустилась на уютное плечо Пуаро.
– Я так больше не могу, – проговорила она сквозь рыдания. – Я так больше не могу!
Пуаро ласково похлопал ее по плечу и мягко посоветовал:
– Будьте терпеливы, мадам. Будьте терпеливы!
Она взяла себя в руки, прижала к глазам платочек и ответила почти твердым голосом:
– Мне уже лучше. Я больше не плачу. Я прошу вас оставить меня. Мне хочется побыть одной...
Он встал и, отвесив ей поклон, ушел по тропинке, ведущей к отелю.
Он почти дошел до него, когда с другой стороны зеленой изгороди, окаймляющей тропинку, до него донеслись голоса.
Он остановился и в щели между кустами увидел Арлену Маршалл и рядом с ней Патрика Редферна.
