Я снова слышу телефонный разговор. На этот раз Марк грозит, что сам спустится и обратится к руководству отеля. Мол, за те деньги, что он платит, врач должен находиться в лампе и вылетать, когда ее потрешь.
Он говорит четко и отрывисто, голос не повышает. Значит, руководить привык и не в армии. Отец мой кричит всегда. Если слово против— всё, беруши в помощь или прощай слух. И Илья такой же: либо не доводи, либо молчи да слушай.
Телефонный разговор затихает, а я думаю о том, что мне приятно его беспокойство. Искренне приятно. Я лежу на диване и рассматриваю дорого и со вкусом устроенную гостиную отеля, обзор на которую закрывали широкие плечи Марка.
Раздается стук в дверь, и черная борода впускает доктора с возмущенным: «где вас черти носят!?»
Осмотр длится минут двадцать, за которые я возненавидела доктора. Он вертел моей ногой в разные стороны, словно указкой размахивал. Спасибо, на пуанты встать не заставил!
—У Вас растяжение, сегодня ногу не беспокоить, если хотите завтра уйти отсюда на своих двоих.
Вынес вердикт, выдал мазь, четыре таблетки— по две на вечер и утро, раздал указания для снятия отечности и отчалил. Марк заказал у администратора лёд, накидал под ногу подушек, укутал меня пледом.
— Спасибо, что помогаете мне, — говорю после того, как он возвращается.
— На том свете сочтемся и давай уже на «ты», — с улыбкой отвечает, протягивая стакан, — Пить хочешь?
— Что это? — спрашиваю, прежде чем сделать глоток.
— Наркотики, что же еще? Сейчас расслабишься и я могу делать всё, что захочу, — он смеется. А я нет. Мне не смешно. — Да вода это, успокойся. — показательно делает глоток, — Видишь? Все в порядке. Прекрати.
Ожидаю, что его начнет раздражать моя настороженность, но нет! Глаза смеются.
— Прости, — говорю, принимая стакан из его рук, потому что боль действительно сказывается на моем поведении, а он в этом если и виноват, то прилагает все усилия, чтобы ситуацию исправить. Пью, потому что действительно очень захотелось пить.
Марк лениво наблюдает за мной, и я опускаю глаза. Неловко. Мы тут только вдвоем.
В дверь стучат, и я подскакиваю от неожиданности.
— Это всего лишь ужин, — усмехается, — Надеюсь, ты не станешь связывать простыни, чтобы выбраться через окно?
Черт, это такой он меня видит, зашуганной зайчишкой?!
И где таких делают, интересно? Я провела глазами удаляющуюся фигуру мужчины, сильнее кутаясь в шерстяной плед. Я не наивная дурочка, но его забота подкупает. И заставляет задуматься. А как бы вел себя Илья? Так же? Примерно год назад я сильно порезала палец острым ножом. Родители были у отцовского сослуживца, а кровь всё лилась, и я никак не могла остановить её, таким глубоким оказался порез. Я позвонила Илье, думала, он приедет, поможет. Он был занят. Играл в мортал комбат с друзьями и посмеялся, что трясусь по пустякам и его на задние лапы поставить пытаюсь. Я вызвала скорую, меня отвезли в больницу, заставили сделать рентген и обработали рану, а мама объяснила мне поступок Ильи так:
