— Как тебя зовут? — спросила его.
— Демьяном, — отозвался он.
— Демьян, пусть твои люди проследят за тем, чтобы эти двое — кивок в сторону Милены и лекаря — убрались прочь. Ты же останешься за дверью и, если мой отец попытается мне навредить,… помни, что твой долг защищать хозяйку, и именно за это она будет тебе платить, если, конечно, с ней ничего не случится!
Он понимающе кивнул и взглядом предложил моей мачехе и лекарю выйти по-хорошему, и они не посмели ему перечить, потому как отец лишь хмыкнул в ответ на мою реплику и не стал спорить с моими требованиями.
Я рисковала, оставаясь с ним наедине: в конце концов, он мог придушить меня голыми руками без всяких зазрений совести!
— Посмотри на себя, Риана, ты не могла бороться со мной раньше и не сможешь сейчас! — произнес он, как только двери в комнате снова закрылись.
Я сделала усилие над собой, чтобы оставаться спокойной и не злиться, осторожно приподнялась на подушке повыше, скрипнув зубами и не обращая внимания на насмешливый взгляд.
— Ты всегда меня недооценивал, отец! — ответила ему с той же насмешкой.
— Мы оба знаем, что ты слишком любишь свою сестру и тебе не хватит хладнокровия, чтобы причинить ей вред! — заметил он.
— Зато тебе уж точно его не занимать!
— Просто не мешай мне, девочка: от тебя требуется не так уж и много, только делать подписи там, где нужно! — доверительно, если не сказать примирительно, сообщил он.
— Всего-то? И что ты придумал? Договор о передачи прав собственности? О, а может быть, ты хочешь стать опекунов недееспособной вдовы? — с усмешкой предположила я.
— Умная девочка! — похвалил отец.
— Приятно слышать от тебя теплые слова, они хотя бы звучат искренне! — поблагодарила его я.
— Я оставлю тебя и твою сестру в покое, если ты не будешь мне перечить! — он скрестил руки на груди, явно надеясь убедить меня этими словами.
— И с чего бы мне тебе верить?
— Я держу свое слово! Например, я, как ты и просила, не стал отдавать ее тому заморскому графу, что пришел просить руки Алисы — да нет, требовать ее руку, сразу после твоего эффектного падения с балкона! — ухмыляясь, сообщил он.
«Граф Кауст… Неужели он пошел на поводу у обезумевшей от горя и выпитого спиртного женщины и все же попытался спасти незнакомую ему девушку?» — я была удивлена поступком австрийца. Откровенно говоря, когда я недавно вспоминала о том разговоре на балконе, решила, что он просто хотел меня утешить напоследок! Как же еще это объяснить: мы почти незнакомы, а Лиску он вообще не знает!?
