Сердце пропустило несколько ударов — несколько секунд, когда я подумала о том, что Мира не выполнит просьбу, предаст, или же влияние моего отца окажется слишком значительным, и они не захотят ее слушать, но потом двери распахнулись и все те же хмурые мужчины в простых сюртуках с угрожающими минами вошли в комнату.
— Вы нас звали, хозяйка? — произнес тот, что среди них выглядел самым опасным: он был огромен и пугал одним своим видом.
— Да, мне нужно, чтобы вы сопроводили присутствующих здесь господ к выходу вместе со всеми их пожитками, как только мы закончим наш разговор, и чтобы вы оставались здесь на протяжении нашей беседы.
— Как прикажете, госпожа! — кивнул стражник, одарив моих родственничков недружелюбным взглядом: видимо, папочке все же не удалось подкупить моих крепостных.
— Что это значит? Что ты себе позволяешь, неблагодарная! — прорычал сквозь зубы отец, потрясая кулаками в воздухе, а великаноподобный стражник предупреждающе кашлянул, заставив его опустить руки.
— Помнится, мы об этом когда-то говорили, папенька, и я поклялась быть благодарной дочерью: так что я всего лишь плачу тебе той же монетой! — я снова повысила голос.
— Ты не можешь вот так просто выставить меня вон! Ты даже не можешь встать с этой постели! — краснея от злости, произнес он.
— Встать, может, и не могу! Пока, не могу! Но я с этим справлюсь — раз уж я выжила, а твой жених отдал богу душу!
— Мерзавка, — прошептал он.
— Может, она просто повредилась умом вовремя падения, это ведь возможно, Петр Николаевич? И нам всем не стоит так уж серьезно воспринимать ее грубые слова, ведь мы ее семья! — с намеком глянула на стражников Милена.
Те, однако, никак не отреагировали на ее предположения, даже после торопливых заверений лекаря что, да, мол, такое действительно возможно.
Я не сдержала смешка, увидев отчаяние в глазах этой подколодной змеи.
— Ты права, дорогая, она точно не в своем уме, иначе она бы никогда не забыла, где ее место! — его взгляд был опасным, он не произнес имени моей сестры, но мы оба понимали, что он говорит именно о ней.
Мне совершенно расхотелось смеяться, я знала, что он ударит по самому больному, знала, и готовилась к этой схватки, но не была уверена, что выйду из ситуации победительницей.
Я медленно выдохнула, и окинула собравшихся решительным и оценивающим взглядом.
— Я хочу, чтобы вы все вышли — все, кроме тебя, отец! — резко и отрывисто произнесла я.
Стражник посмотрел на меня недоумевающее.
