Его друг, почти не оставил следа в моей памяти: этот человек показался мне благородным и честным, по-настоящему открытым, но…я больше не могла верить своему внутреннему голосу! Я словно ослепла, потому что подарила первую искру любви в своем сердце мужчине, который остался равнодушен к моим чувствам и моей боли! Ему не спасти меня…
Быть может, его сердце заняла другая? Но разве это оправдывает такое циничное и грубое отношение ко мне?
«Ненавижу тебя! Сволочь!» — я злилась на Константина и список его проступков рос с каждой минутой. Он не женился на мне, он разозлил отца, он виновен в том, что я в него влюбилась, в том, что он так красив и так заносчив при этом тоже, как и в том, что он вообще родился на этот свет графом Крайновым! По его вине я даже натерла очередную мозоль на правой руке! Но больше всего он был виновен в том, что очень скоро мне предстоит расстаться с моей дорогой сестренкой, оставив ее на растерзание моему выжившему из ума отцу и его мегере-жене! И, да, в том, что я теперь буду принадлежать старому графу Богданову, несомненно, только его вина!
Как видите, у меня очень много причин ненавидеть этого мужчину, но все же мне было больно смотреть ему в глаза и продолжать сохранять самообладание, и это было очередным доказательством того, что глупое мое сердце продолжало любить его вопреки всему.
Любить и так же яростно ненавидеть!
Руки послушно и даже привычно делали свое дело. Работа не была мне в тягость, хотя отец, конечно же, был убежден в обратном: ему ведь невдомек, что здесь я могу быть самой собой, могу общаться с людьми, которым не знакомо лицемерие и двуличие светского общества, людьми, которые любят своих детей и дорожат ими!
Я запрокинула голову кверху и посмотрела на небо: солнце еще довольно высоко, значит, мне некуда особо торопиться.
Алиска сейчас в безопасности, отец не тронет ее. Сейчас я в это верила, хотя еще совсем недавно, едва не навлекла страшную беду на свою сестру.
Папа тогда был очень зол, потому что я всячески противилась свадьбе со старым графом и закатила ему жуткую истерику, напрочь утратив контроль над собой, а он вдруг замолчал и перестал спорить, и глаза его снова стали мертвыми и злыми.
— Есть и другой вариант! — спокойно произнес он.
— Я отдам тебя в монастырь, а графу достанется Алиса! Он не расстроится: сдается мне, он даже придет в восторг от такого известия, как думаешь? — он снова контролировал ситуацию, чувствовал себя хозяином положения.
