— Учти, выкладывай эту хрень у себя. Я такое на своей странице не потерплю.
Протяжный скрип означает недовздох?
— Просто заткнись на минуту и не порть своими беканьями мой шедевр. Всё, запись пошла.
Запись пошла, и Софа пошла. Снова от бедра, она где этой манерности научилась? В обычном режиме нормально двигается, без идиотизма. Подходит, усаживается сверху, опускает ладони мне на грудь и медленно склоняется ближе. Как бы для поцелуя, но не для поцелуя.
Будем откровенны, физиологии плевать на личные заморочки. Она реагирует на внешность, а не на большую светлую любовь. Поэтому ничего удивительного, что ясно какие части тела начинают оживать. Что Соне с её позы прекрасно ощутимо.
— О, какая прелесть. Ты рад меня видеть? — умиляются, окутывая запахом жвачки со вкусом яблока.
Беспардонная ехидна с полным отсутствием комплексов. И она действительно не понимает, почему от неё мужики бегут? Тут самые смелые дёру дадут. Не привыкли парни меняться ролями и позволять над собой доминировать.
Но преподнести себя Каминских умеет. Это факт.
— И долго будешь на мне скакать? — вместо того, чтобы играть в “глаза в глаза” мой взгляд скользит по пухлым губам, после чего теряется ниже, в зоне отлично обозреваемого декольте. Признаю, размер что надо. Есть что подержать. Хм.
— Я ещё даже не начинала.
— Это деловое предложение?
— Ууу, какие разговоры пошли, — тонкие пальчики скользят по коже, оставляя покрасневшие следы от ногтей. Не, ну она ведь в натуре нарывается. Ловлю её кисти у резинки боксёров. Понятно, что это так, баловство, но можно ведь и добаловаться.
— С огнём играешь, деточка.
— Солдат ребёнка не обидит, не? Или это не про тебя? — перед моим носом смачно лопается ещё один пузырь, окропляя сладостью. Софа резко выпрямляется. — В любом случае, мы закончили. Добби свободен, можешь немножко пожить для себя, — она пытается соскочить, но я удерживаю её на месте. Бледное личико, ещё не тронутое южным загаром, морщится. — Ты понежнее. Мне синяки не нужны.
— Начал не я. Или ты думаешь, что такие шалости проходят безнаказанно?
Худые плечи напрягаются. То-то же.
— И как стоит это расценивать?
Лежанка скрипит под заваленным на лопатки девичьим телом. Особых усилий не прилагаю, но фиксирую её так, чтобы она не смогла пошевелиться.
— Добрый совет на будущее, — теперь нависаю сверху я. Баш на баш. — Когда дразнишь, не перегибай палку. Может попасться тюфяк, а может достаться и кто-то вроде меня. И тогда придётся десять раз пожалеть, что при рождении на раздаче тебе не досыпали чувства самосохранения. Усекла?
