Обогнув диван, подхожу к креслу и заглядываю внутрь сверху вниз.
Девчонка полулежит, вытянув ноги и откинув голову на спинку. Глубокомысленный взгляд устремлён в окно, на коленях раскрытый журнал. На ней тонкий вязаный свитер, в который она кутается, обняв себя руками, в ушах все те же серьги, а лицо у неё такое потерянное, что специально не придумаешь.
Не знаю, что это за минута скорби, но черт.
Выглядит так одиноко, что мне хочется посадить ее к себе на колени и обнять. Очень тупое желание, если учитывать то, что я совсем не гожусь ей в отцы.
Мне хотелось сделать это ещё два дня назад, но я рассудил, что это только усугубит ситуацию. Я не знаю, что творится в головах у пугливых застенчивых восемнадцатилеток, но я как будто сам получил по роже, и могу представить, как это не понравилось ей.
Обойдя кресло справа, говорю:
- Привет.
Темные густые ресницы взлетают вверх. Умненькие карие глаза расширяются и проходятся по мне снизу доверху. Останавливаются на лице, потом смотрят в пол.
- Привет. - Отворачивается к окну и выпрямляется в кресле, сбросив стопы с пуфика и обхватив руками острые коленки.
В её теле всё узкое. Плечи, бёдра, грудь практически отсутствует. На восемнадцать она тянет очень слабо. Кожа на вид очень нежная, без единой морщинки. И сейчас эта кожа активно краснеет на шее и щеках.
Отличный эффект, что сказать. Она со всеми такая, или только со мной?
Положив руки на бёдра, спрашиваю:
- Сильно тебе досталось?
- Нет. - Хмурится, продолжая смотреть в пол.
Самая замкнутая девица из всех, что я встречал. Но это только до той поры, пока не освоится в пространстве.
- Чем занимаешься? - Склоняю голову набок вслед за ее лицом.
- Размышляю. - Смотрит на свои руки, опустив подбородок.
А, понятно.
Я уже уяснил, что она не из болтливых, но такая поникшая, что моя совесть не позволяет уйти.
Посмотрев на часы, сдаюсь.
- Ты играешь в шахматы? - Расстёгиваю куртку и сбрасываю с головы капюшон.
- Я? - Косится на меня.
- Да, ты.
Вешаю куртку на спинку её кресла и подхожу к комоду, на котором хранится всякая фарфоровая дребедень, и вытаскиваю из-под горы журналов доску.
- Нет…
Наблюдает за мной, сложив руки под грудью.
Сажусь в кресло напротив, подтянув ногой пуфик. Ставлю его между нами, широко разведя колени, потому что в этой комнате вся мебель для меня мелковата. Быстро расставляю фигуры, спрашивая:
- Какие ты хочешь: белые или чёрные?
Айза поджимает под себя ноги и кладёт ладони на колени, наблюдая за моими руками так, будто я долбаный волшебник.
