Эвакуацией я занимался лично. Под громкие, как выстрелы, вопли: «Я здесь не останусь!», «Ты не имеешь права!» и «Отдай мои вещи!».
Орала Аглая от души. Звонко, яростно, страстно. Одно из моих пророчеств начало сбываться быстрее, чем мог мечтать. Сердце радовалось такой скорости.
Ради второго пророчества совсем несложно было объяснить одной упертой особе, что никто никуда не съедет, но, если невмоготу, начальство готово пожертвовать своим комфортом и временно поночевать в офисе.
Лгать мышке мне было не впервой. Совесть по этому поводу не мучила. И изводило лишь одно – что нельзя прямо сейчас сгрести ее в охапку, унести в спальню и заставить кричать совсем другие слова.
Аглая.
Электронный словарь знает восемнадцать синонимов к слову «монстр». За ночь, после того как выбралась из спальни Марата, я придумала в три раза больше.
Фантазия, не выключаясь, работала до самого утра. Я кляла себя и ругала Абашева на все лады. А когда после подъёма увидела свое отражение в зеркале, слово «монстр» очень быстро сменилось другим – «сволочь».
Причина была. Мало того, что этот гад спутал меня с одной из своих любовниц, он ещё успел оставить на шее неприлично большой засос. И это при моей работе в приемной, у всех на виду!
После такого хотелось не просто сбежать подальше, а закидать чудовище исками и по-детски наябедничать старшему брату. Последние желания, конечно же, попахивали лёгкой формой слабоумия. В реальности я такое и представить не могла. Но утренняя битва за чемодан чуть не лишила остатков мудрости.
Как итог в офис я ехала сквозь «не могу», «не хочу» и «убила бы». Несмотря на обещания Абашева, мысль о переезде застряла в голове занозой. А от килограмма тонального крема чесалась и прела вся шея.
Как вскоре оказалось, гримом я себя насиловала напрасно. Красоту на моей шее рассмотрела первая же посетительница. Словно дипломированный специалист по засосам, начальница отдела кадров поцокала языком, а потом выдала целую научную теорию.
– Знаете, Аглая, все почему-то считают, что засосы – это зло, а те, кто их оставляют на женской коже, – эгоисты и подонки.
Я невольно вспомнила свой ночной список. «Эгоист» и «подонок» в нем были. В утреннем, после похода к зеркалу, тоже.
– А разве это не так?
Прятаться смысла не было, потому я взглянула на кадровика, мадам Брошкину, как называл ее Марат, в упор.
– Милочка, если бы все было так просто! – Брошкина всплеснула руками и наклонилась ко мне. – По большому счету это, конечно, свинство. Даже неандертальцы не метили территорию такими варварскими методами. Но есть еще такое понятие – «слепая страсть».
