- Тур! Иди к нам! - крикнул Самат из-за дальнего шатра. - Давай тренироваться!
- Пойдёшь смотреть? - подмигнул Тур, упруго вскакивая на ноги.
Алай радостно кивнула. Одно удовольствие смотреть, как двигается гибкое, загорелое тело Тура, когда поднимает он деревянный меч, отражая удары Самата или других парней.
- Иду! - откликнулась она, ссыпая бусины в кожаный мешочек и затягивая шнурки.
Утар тоже вышла к ним из шатра, где сидела за починкой своих сапог.
- Опять поединок? - Она улыбнулась и села на траву рядом с Алай. - Как не надоест...
- Смотрите! - крикнул Тур, с разворота отбивая меч Самата. - Ы-ы-ых!
Деревянный меч вылетел из руки Самата, он нахмурился и потёр запястье.
- Ты силён, - сказал он недовольно. - Сильнее меня. А ну, давай ещё раз! Покажи мне, как ты это сделал?
Утар ещё какое-то время понаблюдала за схваткой парней, потом встала и протянула руку Алай.
- Пойдём. Мужские дела оставим мужчинам. Нам ужин пора готовить. Разведёшь огонь?
- А ты что, боишься руки замарать? - с доброй усмешкой спросила Алай, оглядывая светлый халат Утар, подол которого сестра высоко подбирала, шагая по влажной траве. - Для кого наряжаешься?
Утар пожала плечами и немного смущённо отвела глаза. Девушки дошли до очага Расу-хасэна, где Нарэн раскатывала тесто, а Мулга крошила мясо для ужина.
- Аха-дада, подать тебе оол? - спросила Алай, доставая небольшой котелок из повозки. - Могу разогреть тебе обед.
- Давай оол. Поем с сыном, когда вернётся, - сказала бабушка, качая головой, отчего белые нити бусин на её расшитой шапке колыхнулись.
Мотыльки, что спрятались от дождя в шатре, летели к очагу и кружились над ним. Алай высыпала травы в молоко и медным черпачком добавляла в котелок крупную соль из мешка.
- Справной хозяйкой будешь, - сказала Нарэн, глядя, как плавно помешивает Алай пряный солёный напиток черпаком с длинным черенком. - Повезло Адат-хасэну.
Алай прикусила язык. Не нужно тёте знать о том, что они собираются с Туром сделать. Слыханное ли дело, обычай нарушать? Он брат её сводный теперь, но кто же виноват? Сердцу не прикажешь. Придут к отцу и в ноги упадут - мол, разреши, хас Охар, неразумным детям твоим пожениться. Крови-то общей у них с Туром нет.
- Что-то ты притихла, девочка, - заметила бабушка Аха. - Чем ближе к озеру, тем меньше слов из твоих губ вылетает. Для мужа бережёшь? Мужу не слова твои нужны будут. Прибереги их на потом, когда дети подрастут.
Щёки Алай расцвели лёгким румянцем, незаметным в сумерках, и отблески огня помогали скрыть смущение. То, что она его обняла за шатром в холодную ночь полнолуния Гэб... Нельзя было этого делать. Так нельзя. Сначала - красная лента вокруг ладоней, потом - объятия. Нельзя гневать Мать Даыл, что смотрит за порядком в степи. Иначе добра не жди.
