Обе девушки склонились над манежем для детей, изготовленным из натянутой на сплетенный из ивы каркас мелкой сетки.
— Вот каков ирьенина удел, — расстроенно и нарочито громко пробубнил Кизаши, возмущенный отсутствием внимания к своему возвращению. — Ребенка осмотрел и оказался не у дел.
— Тише ты! — сердито зашипела на него Нами и радостно добавила: — Они уснули!
— Ну так правильно, — удивился той радости, с которой Хьюга сообщила о сне детей, Кизаши. — Если поели, то что еще остается делать?
— Но они такие милашки! — шепотом воскликнула Нами, развернувшись к Харуно лицом. — Ты сам посмотри!
— И когда дети спят, в доме тишина, — холодно добавила Микото, тоже обернувшись к своему бывшему напарнику по команде. — И если Итачи проснется, то укладывать спать его будешь ты!
— Твои слова прозвучали так, словно это была угроза, — почесав в затылке, неуверенно сказал Кизаши.
На всякий случай он все же предпочел тоже перейти на шепот.
— Пойдем на кухню, — предложила Микото, убедившись, что Харуно внял ее предупреждению. — Расскажешь все.
Кухня в доме Микото была отделена от гостиной лишь барной стойкой, так что Кизаши не видел особого смысла в смене дислокации для разговора. Все равно манеж с детьми будет в нескольких метрах, и младенцы могут услышать голоса. Но перечить хозяйке дома Харуно благоразумно не стал. Только сразу предупредил:
— Никакого чая, я какигори чаю.
— А больше ничего ты не чаешь? — нехорошо прищурившись, посмотрела на Кизаши Микото.
— Дынный сироп, — охотно высказался Харуно. — Можно клубничный, но какигори я больше люблю с дынным сиропом.
Естественно ни дынного, ни даже клубничного сиропа у Микото в доме не водилось, но в достатке было сладкой бобовой пасты. Так что примерно через пять минут хозяйка дома и ее гости расселись вокруг стола на кухне. Учиха и Хьюга пили чай, а Кизаши уныло ковырялся в строганом льду, сдобренном нелюбимым им десертом. Впрочем, в такую жару и такой какигори хорош. Тем более у Микото в доме, несмотря на раскрытые окна, даже сквозняка нет, чтоб охладиться.
— Рассказывай, — требовательно напомнила Учиха.
— Да что рассказывать? Все с твоим чадом хорошо. Хотя Итачи, конечно, акселерат, но для шиноби это нормально.
— Акселерат? Это что такое? — удивилась Нами.
— Слишком развит для своего возраста, — пояснил Харуно. — Вот твоей Хибакари уже около двух месяцев, а Итачи нет даже одного, но выглядят они, как будто родились в один день. Вообще, многое, начиная от слюнных желез и венозного протока, заканчивая эмоциональным спектром, у сына Микото развито больше, чем должно бы быть. Но главное — это глаза. Он уже отлично видит, умеет сосредотачивать внимание, и его глазные мышцы активно работают.
