Людка первым делом направляется, как обычно, к барной стойке, чтобы пофлиртовать с нашим вторым барменом Димой. А я иду проверять чистоту и пополнять содержимое бумажных салфетниц.
В небольшом помещении бара столов немного — всего пять, — но к моменту закрытия они вечно в грязи. И частенько с нижней стороны к ним кто-нибудь да прилепит ментоловую жвачку. Скорее всего женатики, которые надеются перебить запах выпивки изо рта перед тем, как отправиться домой.
Бросаю взгляд на часы. Уже девять.
Спустя несколько минут в бар заходит наш давний клиент Вадим. Крепкий, коренастый, с гладко выбритыми щеками и наглым взглядом. Одет по-деловому — в темный костюм с небрежно повязанным галстуком. Он всегда оставляет приличные чаевые.
И я терпеть его не могу.
— О, Катенька, сделай мне кофейку, моя прелесть, — слащаво улыбается Вадим и кивает бармену: — Дим, включи последнюю игру спартачей.
Пока он устраивается за ближайшим столом, я уже успеваю сбегать за чашечкой кофе. Странно, обычно этот клиент предпочитает что-то покрепче для просмотра футбольного матча.
Ставлю чашку на стол и поворачиваюсь, чтобы уйти, но неприятно липкая ладонь хватает меня за запястье.
— Подожди, Катенька, ну куда ты все время убегаешь? Поболтай со мной немного, — Вадим многозначительно подмигивает. — Я ведь только ради тебя и хожу сюда по утрам, когда народу мало.
— Принести вам ещё что-нибудь? — дипломатично говорю я, игнорируя попытку втянуть меня во флирт.
— Ух, какая серьезная. Слушай, давай встретимся вечером после работы?
— Нет, спасибо, у меня дела. Если вам что-то понадобится еще, позовите.
Снова разворачиваюсь, чтобы уйти, и снова меня останавливают. Игривый блеск из глаз Вадима исчез, и теперь в них поблескивают злые точечки сузившихся зрачков.
— Катюш, хватит динамить, а? — тихо цедит он сквозь зубы. — Сколько тебе заплатить, чтобы ты перестала целку из себя строить?
Ну офигеть. «Чудесное» начало рабочего дня.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не высказать вслух всё, что думаю о нем и его предложении, но слишком сильна привычка к рабочей самодисциплине.
— Вот, — продолжает вполголоса Вадим и, к моему удивлению, достает из кармана бумажник. — Десять косарей тебя устроят?
Он извлекает несколько бумажных купюр и сует мне в руку. Я настолько поражена его наглым беспардонным поведением, что реагирую лишь секунду спустя. Бросаю деньги на стол, резко дёргаю рукой, чтобы освободиться от цепких пальцев…
И задеваю чашку, которую только что принесла.
