- Я тоже не из дворян, – сбрасывая ремень, заметил Науменко.
- Из мужиков-то самые лютые дворяне выпекаются. Враз от земли отвыкают. Про одного сказывали: в город уехал... Домой возвернулся и всё выспрашивает: это что, да это как называется. Чисто всё перезабыл! Ладно, на грабельные зубья наступил! Как черенком его в лоб хлобыстнуло, сразу в грабли-мать завернул. Воротилась память...
- Чудак ты!
- Без этого век долгим покажется. Шуткой от горя спасаюсь. Помню, оторвало мне ногу... Жутко, а я говорю ребятам: «Это, мол, ничего. На сапоги расходов меньше...».
Науменко перевёл взгляд со старика на портрет. Даже тёмная старая фотография не могла притушить зубастую, зажигательную улыбку человека, изображённого на ней.
- Твоя? – застёгиваясь, спросил Науменко.
- Сынова, – сник Семён Саввич. – В двадцать первом кончили. Тоже в активистах ходил. Мало пожил. А я вот чужой век ворую...
- Живи, Семён Саввич! – горячо обнял узкие плечи вековика Науменко. – Без тебя земля оскудеет.
- Ты за колхоз-то на меня не в обиде? – осторожно копнул старик.
- От тебя любую обиду стерплю.
- Неможется мне. Ежели к весне оклемаюсь – сам приду с заявлением. От хворого какой прок!
- Разладилось всё, расшаталось... Как думаешь, настроимся?
- Непреклонно! Ты сам выпрямляйся... Ишь, как скрутило тебя...
- Ничего, дед! Мы ещё повоюем!
- Со Христом! – ещё недавно подтрунивавший над верой старик истово перекрестил Науменко и легонько подтолкнул к порогу: давай, мол, не теряй понапрасну времени.
Одному тоскливо. И вдвоём тоскливо. Час от часу тоска всё больше, гуще, непроходимей. Всё чаще, уронив голову на руки, сидит Науменко за столом. И уж без напоминаний Мария ставит перед ним брагу или водку.
Сегодня не пьётся. После дедова чаепития к водке отвращение. Видно, не зря хвастал старик целебными свойствами своего чая.
Мария, разостлав постель, молча глядела на мужа, подойдя к нему, зарылась руками в волосы.
- А дров так и не привёз...
- Завтра привезу.
- Знаю, кому отдал.
Молчание.
- Ты сегодня какой-то непонятный.
- Трезвый.
- А я пьяная... от тебя.
- Горький хмель.
- Ты когда-то Марийкой звал... Отвык?
- Отвык.
- Знаю из-за кого.
До него не сразу дошло, что жена ревнует к кому-то. Но к кому?
Он ошалело поднял голову, недоумённо посмотрев на Марию.
- Ты о чём?
- Не притворяйся! Я всё знаю... И кому дрова привёз, и почему уезжать отсюда не хочешь... Замену мне подыскал? Всё равно я лучше её!
- Ты здорова?
- Не смей издеваться! Я всё тебе отдала, а ты...
