- Всё ведь припомнится, Семён Саввич, – коротко вздохнул Ворон. – На одной чашке праведные дела, на другой – неправедные...
- Припомнится, это верно. Давно уж поди, праведник твой в смоле кипит... Липкоглаз был! Сеструху мою в полюбовницы приглядел... На гумне завозжал её. Ладно, Максим Ямин погодился! Едва откачали твоего батюшку! И ты весь в его выдался, Панфилко! Блудень, скупердяй!..
- Сам-то лучше? Не у тебя ли зимусь кросен допроситься не мог?
- А ты свои почто Митьше Прошихину за овечек променял?..
- Здорово, старички! – с краюшку подсел Сазонов. – О чём беседуем?
- О разном. Больше насчёт политики, – поддел дед Семён. – А ещё планты разрабатываем, как тебя оженить...
- Ну и как?
- Как ни кинь, всё на Афанаску выпадает...
- Солнышко-то, а? Глядите, какое весёлое! Эх, кабы такая погодка на всю посевную! – перевёл разговор Сазонов.
- Будет. Будет погодка! Стало быть, и урожай будет...
- Не ошибись, слышь! – предостерёг Ворон. – Об урожае судят, когда он в амбаре...
- А я говорю: будет! – повторил дед Семён.
- Твои бы речи да богу в уши...
- Молодой ты, Варлаха, а всё к старикам мостишься. Шёл бы к девкам на посиделки! Глянь, вон они, как цветки полевые! – показал Дугин, которому захотелось отослать отсюда Сазонова.
На лавочке, возле Коркиных, пестрели цветастые платья девчат, меж ними топорщились пронафталиненными поддёвками парни; цвели на солнце малиновые мехи двухрядки, обрушивая на пляшущих лавину звуков.
- Крой, Шурёна! – кричал Евтропий. – Ох ты, боже мой! Лихо!
Втеревшись в круг, оттёр плясавшего с Шурой рослого парня.
- Ну-ка, посторонись!
- Давай, дядя! Тряхни потрохами!
- Эх, сыпь, полька, сыпь, полевая!
- Присушила ты меня, шмара дорогая! – неизвестно кому признался Евтропий. Ему незамедлительно озорной припевкой ответила Шура.
Мил-то мой, мил
Завалился в овин,
Я потопала, похлопала –
Полезла за ним.
Им не верили: не Шура присушила Евтропия. И не Евтропий мил Шуре. Но так уж принято: поёт человек – значит, радуется. Грустит – тоже поёт. Но грусть нетороплива. А радость бьёт через край, пока вся не выплеснется.
Праздник шагнул за вторую половину.
Близились будни, похожие на вчера, на завтра.
Будни, среди которых не так уж част праздник.
Тем дороже его приход.
