– Ты что ж, пересчитывать их сейчас будешь? Нет, самим этот вопрос решать нельзя, – подытожил спор Гийом. – Вот вернёмся домой, всё что видели, что слышали, расскажем Элис, а уж она что-нибудь непременно придумает.
На том и порешили, и ещё немного полюбовавшись на резвящиеся в воде золотые искорки, отправились спать.
А утром погода совершенно разгулялась – яркое солнце сияло на голубом, не омрачённым ни единым облачком, небе. Когда ребята продрали глаза, работа уже кипела вовсю. Старая мельница давно простилась с тишиной, всё в её глубине скрипело, сотрясалось, ворочалось, и сыпалась с лотка белоснежная мучица – только успевай мешки завязывать, да подставлять под них спину.
Перебрасываясь весёлыми шутками и пудовыми мешками, трое дюжих молодцов в считанные минуту загрузили фургончик.
– Эй, – окликнул наших друзей Маленький Клаус, – не устали ещё слоняться без дела? Подсобили бы чуток. – Он кивнул на последний оставшийся на траве мешок. – Давай-давай, не тушуйся, навали дружно! А мы поглядим. – Ребята приняли вызов. Но, увы, как они вчетвером ни тянули, ни толкали, ни пихали неподъёмную тяжесть, сдвинули они её разве что на волосок.
– Что, мелкота, мало каши ели? А ну, посторонись! – и Клаус, играючи, одной рукой отправил мешок на самый верх уложенного ряда.
Натянули распорками парусину, превращая телегу в полотняный домик на колёсах.
– Ну вот, славно поработали, можно и отдохнуть. На пороге в обнимку с тётушкой Линдой стоял Густав весь с головы до ног белый от муки. А из-за их спин выглядывала светловолосая и сероглазая девчушка лет пяти. – А вот и наша маленькая Мельничиха! – пробасил Густав. – Ну, Труда, не стесняйся, иди, познакомься с ребятами. И зови их к столу.
Но Труда засмущалась и нырнула за бабушкину юбку.
– Балуют здесь все её сверх всякой меры. А кого ещё баловать? – Он подхватил внучку на руки, подкинул высоко, поймал и закружил. Внучка визжала от радости.
– Дети мои выросли и отправились искать счастья в чужих краях, будто здесь нельзя быть счастливыми. Ну да что поделать – не каждому по душе такая ломовая работа.
– Ты не прав, – словно продолжая бесконечный спор, возразила жена, – просто, у каждого человека своё призвание, чужого счастья никому не навяжешь. Вот и она вырастет, захочет жить по-своему.
На столе уже стояли огромные миски с чечевичной похлёбкой, в которой плавали огромные куски копчёной грудинки, а рядом горой лежали огромные ломти свежеиспечённого хлеба. К такому завтраку ребята не привыкли. Неужели возможно человеку столько съесть и не лопнуть? Но, глядя, с каким аппетитом мельничный народ всё это наворачивает, друзья наперегонки заработали ложками. Конечно, куда им было угнаться за Маленьким Клаусом, который два раза хлеб макнёт, два раза куснёт и подставляет пустую миску для добавки. Или за Гюнтером, который ел обстоятельно и неторопливо, да ложкой зачерпывал зараз по пол-миски. Ну, да чтобы с ними за столом ровняться, надо было, как они, с рассвета мешки поворочать.
