– А золото искали? Они ведь не пустые пешком уходят! – с горящими от нетерпения глазами смотрит Васька на деда Тимофея.
– Да где ж ты его найдёшь!? – кряхтит старик, – Про него только те знают, кто видел его у них! Ладно, милок, спать пора. Вы с утра в дорогу, а я капканы рядышком проверю. Мишка сердится, что я язык распустил. Ты вот не пьёшь, Мишка что пьёт, что не пьёт, а я старенький и пьяненький, мне болтать можно!
В избушку входит Степаныч:
– Ну что, говоруны, по палатям?! Давай, Василий, ложись, ехать с утра!
Васька открывает глаза. Он подтягивает до подбородка лоскутное одеяло. Ещё темно, но за столом видны два силуэта. Доносится голос Степаныча и деда Тимофея.
– Ну, в общем, дед, паренька подброшу, гружусь и обратно. Думаю, к вечеру здесь буду.
– Давай, Миша! А я по капканам пробегусь, может, зайчатинкой тебя попотчую!
– Ты как тропу-то видишь? Ослеп ведь совсем! – Степаныч хлопает старика по плечу.
– Всё по памяти, Миша, по памяти… Сколько дорожек нами с тобой здесь исхожено – не сосчитать!
– Да… – Степаныч встаёт, подходит к окну и долго смотрит в него.– Старателей не было больше?
– Откуда! Сезон закончился ведь давно.
– Ладно, старик, пойду машину греть! А ты через пол часика этого разбуди!– Степаныч кивает на притихшего Ваську, лежащего на стариковском диване.
Как только за Степанычем закрывается дверь, Васька старается рассмотреть сидящего за столом деда Тимофея.
– Мишка, Мишка! – бормочет старик, встаёт и идёт к печке снять закипающий чайник.
– Ну что, Василий Макаров, поехали! – Степаныч включает передачу, и грузовик трогается с места. В боковом зеркале видно, как постепенно уменьшается в размерах дедовская заимка.
– А почему дед Тимофей собак не заведёт? Веселее ведь! – Васька поворачивается к Степанычу?
– Заводил! Да только не держатся они у него! То ли убегают, то ли волки грызут! Да он и из дома-то почти не выходит. Изредка! Как сегодня! С утра по петлям побежал. Таёжник! Кабы не я – точно давно помер бы! Мы с ним одной ниточкой повязаны.
– Какой? – у Васьки от любопытства загораются глаза.
– Старательской! – усмехается Степаныч.
Грузовик вдруг дёргается несколько раз, слышен какой-то стук.
– Чёрт! – Степаныч бьёт руками по баранке.
Они некоторое время сидят молча в остановившемся автомобиле. Слышны только звуки работающего мотора и печки.
– Это что? –наконец, не выдерживает Васька.
– А это, брат, стоп! Центровик срезало.
Они выходят из машины. Степаныч лезет под грузовик, что-то негромко бормочет. Васька осматривает взглядом окрестности. Солнце поднимается над дальними сопками, освещая безбрежную сибирскую тайгу.
