– Может, поговорим о чем-нибудь другом? – наконец спросила она.
– Нет.
Он упрямо уставился на нее, Итиар вздохнула.
– Эта тема, которую не любят затрагивать в приличном обществе, но ты вряд ли поймешь… Хорошо. Что именно тебя интересует?
– Вы откладывать яйса? Как тьерепаха?
Девушка фыркнула от смеха.
– Нет. Детей живыми рожаем. А вы? – неожиданно спросила она.
– Зивые, – ответил он.
Итиар широко улыбнулась. Интересно, чему? Ондатра вспомнил старый случай. Он участвовал в китовой охоте у берегов его родины. Эти могучие звери цикл за циклом мигрировали сквозь пролив между Рубией и Нерсо. Охота была легкой. Самки с детенышами медлительны и не могут нырнуть, чтобы спастись от гарпунов, а китята большие, мясистые и надолго могут прокормить семью. Когда детеныш был убит, самка долго стонала и преследовала их лодку, словно желая отнять тело.
– Дурная! Еще родишь! – посмеивался наставник, пока Ондатра и другие его погодки разделывали еще теплую тушу на палубе.
Он надолго запомнил стоны кита, его боль и ярость, но не понимал причины. Позже Ондатра осознал, что киты рождали за раз одного детеныша, долго его вынашивали, потом выкармливали странной субстанцией, словно срастаясь со своими детьми красными зверями. Дико, необычно. Дети племени рождались в тенистых заводях сразу десятками маленьких рыбоподобных существ, быстро развивались, пожирая друг друга, чтобы на сушу могли выйти только самые сильные, быстрые и приспособленные. Если из выводка выжил хотя бы один малек, значит, у тебя сильное наследие. А вот люди больше похожи на китов, только уж очень чудных.
– Может ты и прав, – ответила Итиар, когда Ондатра поделился с ней этой мыслью. – Я мало что знаю о китах. Честно говоря, я думала, что это большая рыба.
Молодой охотник разразился трелью смеха.
– Глупый самка!
Он осекся, когда увидел нахмуренные брови Итиар.
– Сам ты глупый! – крикнула она. – Раз так, ищи себе собеседника поумней! Не буду больше с тобой разговаривать!
Она и правда замолчала и несколько дней игнорировала Ондатру, но после того как Керо научил его ритуальной фразе «прости меня, пожалуйста», все снова наладилось. Однако Ондатра еще не раз попадал в неловкие ситуации.
– Зачем тебе это? – спросил он однажды, положив ладонь на выпуклость у нее на груди.
Это и правда была удивительная загадка. Тела человечек странным образом утолщались в некоторых местах, рождая плавные изгибы, напоминающие о барханах подводного песка или закрученных раковинах моллюсков. Выпуклость оказалась очень мягкой и упругой.
