– Досыта ешьте, дар собственных рук вкушайте, – нараспев произнес он. – Силы для рывка копите. Клыки и зубы точите. С каждым днем сильней становитесь, праведным гневом кипите, чтобы однажды отнятое забрать. Что у нас отняли?
– Имя человеческое, – пробормотала толпа.
– Что у нас отняли?
– Облик человеческий.
Эстев удивленно обернулся, вглядываясь в лица сидящих. В прошлой жизни он бы ни за что не остался с ними под одной крышей.
Стук палки по земле, мерный, успокаивающий.
– Они о Всеобщей Благодати глаголят. Они черным рясам молятся, в мертвого бога верят. Пока они звон колоколов слушают, мы крепчаем. Пока они за грехи свои звонкой монетой платят, мы к битве готовимся. Каждый день, капля по капле, мы точим камень векового трона, на костях тех, кто хотел свободы. Время мертвых богов уходит.
За такую проповедь, сказанную на одной из площадей Ильфесы, старика бы публично казнили. Его слова попирали священную веру, и Эстев чувствовал негодование. Как смеют эти оборванцы так отзываться о Его Благодати? Это он-то мертвый бог?
– Время наше придет. Время, когда звери вернут человеческие имена и заживут как люди. Время, когда люди перестанут молиться мертвецам.
– Да будет так, – отозвалась толпа.
Эстев подождал, когда народ немного разбредется, чтобы подойти к старому лекарю. Тот сел на кособокую скамейку рядом со своей хижиной и забил длинную тонкую трубку.
– Извините, господин Аринио, – сказал толстяк, – можно ли попросить что-нибудь от мозолей?
Старик чиркнул огнивом, поджигая табак в чашечке. Потянуло чабрецом. Его молчание затянулось.
– Ээээ… простите? – спросил Эстев. – Можно мне…
– Я с первого раза все прекрасно слышал, – старик выпустил клуб дыма. – Ты слишком суетишься. Рядом сядь-ка. Куришь?
Эстев отрицательно помотал головой, но на скамейку все-таки сел. Отсюда хорошо было видно, как мальчишки собирают грязные миски и драят котлы.
– Чем больше бегаешь и суетишься, тем меньше видишь, – старику выпустил дым из ноздрей. – Тебе еще предстоит поработать над репутацией, но в этом мы тебе поможем.
– Об этом я тоже хотел поговорить, – побормотал Эстев, – ведь я никого не убивал.
Глаза старика еще сильней сощурились.
– Ты любишь жизнь?
– Конечно.
– Тогда даже не заикайся, что не убивал Его Благодать. Тебе придется самому в это поверить, иначе мы с Дуаном и Мороком превратим тебя в шагающий труп, умеющий только пускать слюни и рассказывать истории о своем преступлении.
Эстев сжался от ужаса. Пусть сказано это было будничным тоном, но не оставалось никаких сомнений: они действительно могут это сделать.
