Они пересекли улицу Лилий и углубились в проулок между домов. Раньше здесь был дом фабричных рабочих, пока пожар не обглодал его до черного остова. Во внутреннем дворе раскинулся пестрый палаточный городок. Издали доносился смех и трели эспарсеры.
– Догоняйте! – воскликнула Амара и устремилась вперед, отпустив руку Асавина.
Тот воспользовался моментом, чтобы шепнуть Тьегу:
– Не думал, что ты знаешь испадрит.
– И испадрит, и орантонг, – кивнул парень, сверкнув хмельными глазами. – Думаешь, дворянское воспитание – это только этикет и фехтование? Мертвые языки мне втемяшили, чтобы отскакивали от зубов, как родные…
– Да ты просто золото! – восхитился Асавин. – Только будь осторожен, придерживайся роли… – он оглядел слегка пошатывающегося парня. – О небо… Хотя бы просто придерживайся чего-нибудь и не рухни… Будь внимателен, Дети Ветра могут обчистить твои карманы.
– Кто это? – спросил Тьег.
– Они, – Асавин указал в сторону трелей эспарсеры. – Изгои. Видал платок на ее голове? У нее клеймо на лбу.
Глаза Тьега округлились от ужаса и отвращения.
– Асавин, мы что, идем к бывшим каторжникам? Ты с ума сошел.
Блондин остановился и резко притормозил Тьега, который устремился в обратный путь.
– Стой! Ты еще слишком мало знаешь об Ильфесе. Каторгой и клеймением здесь наказывают за все – от кражи хлеба до убийства.
Он умолчал, что лицо клеймят только после третьего рецидива.
– Все равно, они преступники, – стоял на своем Тьег. – Они получили по заслугам. Закон писан для всех.
– Хм, – протянул Асавин. – Скажи это дворянину, изнасиловавшему чужую жену, или купцу, дающему страже на лапу, чтобы скрыть притон с маленькими мальчиками… Закон писан теми, у кого есть власть и золото, он неодинаков для всех. Думаешь, среди каторжников есть хоть капля дворянской крови?
Он снова преувеличил. Конечно, частенько ссылали зарвавшихся бастардов, но так они – никто, и капля их дворянской крови ничего не решала.
Тьег продолжал упрямо стоять и насуплено смотреть на Асавина. Что ж, пришло время последнего аргумента.
– Хорошо, Тьег, – сказал блондин. – Тебе виднее. Ведь ты безгрешен и наверняка за всю свою короткую жизнь не совершил ни единого дурного поступка. А теперь представь… Только представь, Тьег, что в «Негодницу» тогда ворвалась шайка пьяных дворян, убила бы хозяина, а ты, сын простого работяги, проткнул бы их словно бешеных собак. Туда им и дорога, но тебя бы ждала каторга. Сизые плащи не посмотрели бы, что ты защищал себя и тем более, благой упаси, шлюху! Кому она вообще нужна, эта падшая женщина? И кому нужен ты, сын простого работяги? Как ты посмел поднять шпагу на того, кто с рождения выше тебя? Скажи мне, это и есть справедливость в твоем понимании?
