На помост поставили дворянское кресло. Издалека оно показалось Кеану таким кособоким и ветхим, что вызывало стыд. «Сто́ит поговорить с Мастером-реквизитором об этом, – мелькнула мысль, – больше похоже на табурет в клоповнике».
Толпа опасливо расступилась перед ним, отхлынула в разные стороны, словно волна их бормочущей плоти. Кеан тайно ненавидел эту жадную до зрелищ массу, готовую припасть к ручейкам крови, стекающих с помоста, когда он перебивал суставы приговоренных. В такие моменты в голову закрадывались крамольные мысли, которые приходилось изгонять молитвами и ночным бдением в исповедальной камере.
Он спешился, взошел на помост и еще раз хорошенько оглядел кресло. Скверно, если от брыканий оно развалится прямо во время казни, но рухлядь стояла удивительно крепко.
Над Ильфесой вспыхнуло солнце, но исполнительная площадь все еще находилась в благодатной тени. Привели заключенного, дорогое платье на нем уже порядком пообтрепалось. Во рту кляп, в глазах небывалый ужас осознания неминуемой смерти. Лорд Мариу Челопе, отпрыск богатых фабрикантов и сам хозяин фабрики по производству «гадюк», был пойман на деятельности против Всеблагого, настигнут в иосийском трактире ничего не подозревающим о смерти в красной маске, выехавшей за ним следом. Во время допроса он долго сопротивлялся приговору, но сломанные пальцы и каленое железо развязывали и куда более упрямые языки. Высокое положение не позволяло казнить его с жестокостью, поэтому толпа сегодня была небольшой.
Бывшего лорда усадили на кресло, руки продели в отверстия и связали запястьями за спиной, а на шею накинули шелковую петлю, прикрепленную к изголовью. Деревянная ручка поворотного механизма поистерлась от времени, да и удавка видала лучшие времена.
Герольд в маске и цветах Протектората, прочистив горло, принялся зачитывать вереницу прегрешений. Слова текли, словно веридианские водопады, Кеан не слушал их, больше его увлекала реагирующая на них толпа. Район Стали далеко не бедный, сизые плащи быстро очищали улицы от нищих и прочего отребья, однако в глазах этих людей горела неподдельная жажда страданий, словно они были нищими, жадно тянущимися за краюхой черствого хлеба. Кеан пытался поговорить об этом с наставником во времена, когда красная маска только коснулась его лица, на что слышал разные вариации цитирования Закона Благодати. «Каждому свое место, каждому своя награда», а это значит – не суй нос в чужой вопрос. Выполняй свою работу и получишь награду, соразмерную вкладу, а чужие взгляды не твоя проблема.
