– Он что, евнух? – фыркнул Эстев, растаскивая сено по кормушкам. – Или у него только на лошадей встает?
– Эй, потише, – прошипел ему Рихард. – Может, ему трукие тевки нравятся. Я, честно говоря, ни разу его с тевкой не видел… и с мужиком тоже, – добавил он, предвосхищая скабрезную шутку Эстева.
Рыжая красавица никак не выходила из головы Соле.
– Что между вами и Уной? – спросил Эстев на очередной тренировке, когда набрался достаточно мужества.
– Не твое дело, – ответил Морок. – Следи лучше за ногами.
– Она, должно быть, влюблена в вас, – констатировал парень.
– Она… – Морок вдруг необычным образом осекся. – Она дурочка, глупая девчонка. Совсем не понимает слов.
– Вы что, ее отшили?
– Не счесть сколько раз, а я не люблю повторять. Не будь она так полезна, давно б избавился.
Холодный равнодушный тон, словно он говорил о старой обуви или подыхающей собаке, однако Эстев уловил в слове «дурочка» нотку легкой нежности.
Когда Соле наконец-то смог спокойно обхватить носки сандалий руками и без особых проблем делать выпады, Морок заставил его отрабатывать движения рапирой.
– Мишень, – брюнет постучал свернутой нагайкой по доске, на которой был изображен круг. – Учись чувствовать шпагу, управлять рукой. Тренируйся в меткости.
И он тренировался. Мазал, чертыхался, получал от Морока, когда тот видел этот позор. Учился ловить шпагу. При виде вожака у него непроизвольно дергалась рука, поскольку тот любил неожиданно кинуть ему какой-нибудь предмет, и если Эстев не смог поймать его, то шел драить котлы или копать выгребные ямы. Окружающие воспринимали это, как странную игру двух опасных людей, и не встревали в нее. К счастью Эстева, насмешек он тоже не слышал.
Каждый вечер старик Аринио читал одну и ту же проповедь. В ней могли меняться незначительные детали, всплывать все новые образы, но посыл оставался неизменным. Сначала Эстев слушал ее с возмущением, как поганую ересь, но она плавно вкралась в его жизнь, как навязчивая песенка уличного музыканта.
– Скажи, Аринио, – не выдержал спустя неделю Соле. – Ты ведь нерсианин, а имя у тебя почему-то иосийское.
– Никто не может запомнить мое истинное имя, – ответил старик. – И ты не сможешь.
– И все же?
Аринио вздохнул.
– Джи Ан Юн.
– Джиююн? – пролепетал Эстев.
– Аринио. Аринио Виоса. Я полжизни живу под этим именем, что оно давно уже стало мне родным.
– Ты хорошо сражаешься. Ты был воином?
Старик усмехнулся:
– Я был воином, художником и поэтом, певцом и музыкантом, врачевателем и философом. Там, откуда я родом, нужно быть очень многим, чтобы стать хоть кем-то. Здесь я просто старый целитель, читающий проповеди, и мне этого достаточно.
