– Я выиграл.
Вожак Висельников медленно поднялся с кресла.
– Ты убил Таонгу… Ты и правда отчаянный парень.
Френсис схватил мальца за горло, тот беспомощно захрипел, вцепившись в его ладони целой рукой.
– Подойди-ка, Асавин…
Блондин послушно сделал несколько шагов в сторону Френсиса. Тот еще сильней сжал пальцы на горле парня, рубиец побагровел.
– Знаешь, интересный у тебя племянник… Как, говоришь, зовут?
– Ациан, – глухо откликнулся блондин, глядя на задыхающееся тело.
– Точно…
Ноги Тьега подкосились. Френсис подтянул его обмякающее тело к себе.
– Теперь ты Висельник, Ациан.
Пальцы разжались, и рубиец рухнул на пол, судорожно хватая ртом воздух. Асавин присел рядом с ним, осматривая рану на плече. Кошмарная.
– Позаботься о своем племяннике, – сказал Френсис, рухнув обратно в кресло. – И о том куске мяса, – он кивнул в сторону смежного помещения.
Тьегу потребовалось время, чтобы встать и, облокотившись о Эльбрено, поковылять вниз по лестнице.
– Если это та защита, о которой ты говорил, – слабым голосом шепнул он, – то мне страшно представить, что за опасность нам угрожает…
– А ты не представляй, – шепнул в ответ Асавин. – Ограничимся одним кошмарным событием за день.
Эстев был смышленым малым, ему не составило труда уловить новые для себя связи тесного сообщества Цитадели, занять свою нишу и подстроиться под нехитрый ритм, похожий на стук молотка. Он читал, что человек привыкает ко всему и быстро учится воспринимать новые обстоятельства жизни как само собой разумеющееся. Так случилось и с ним. Ранние побудки, изматывающая работа до темноты, жирная безвкусная кормежка быстро стали обыденностью, притупили ужас перед тем, что произошло, и перед неизвестностью будущего. Эстев провонял потом, свиным салом и конским навозом настолько, что скоро сам был неотличим от бродяг, работающих на Морока. Такие же заскорузлые пальцы с грязными ногтями, небритые щеки, волосы, свалявшиеся в колтуны. Не хватало только черных зубов и злого животного блеска в глазах. Наверное, из-за его округлой доброй физиономии местные ребятишки охотно тянулись к нему, а их в Цитадели было неожиданно много. Малышня роилась словно гнус, все они были приобщены к посильной работе. Кто-то вечно дежурил на кухне, драил котлы, кто-то карманничал и попрошайничал, пополняя «казну», а особая каста самых смышленых и ловких почти весь день пропадала за стенами по секретным поручениям Морока. Что они там делали, Эстев не знал.
