– Мне тебя не учить, – нагнув голову к Харану, сказал Камрат. – Глаза ему завязать…
– Об этом мы со Свимом уже решили. У него шея вся в язвах.
– А шею обмотаем моей курткой. И понесём…
Свим вздохнул. Всё, что сказал Камрат, было явным с самого начала. Куртку вот предложил свою. И – только.
– Здоровый он. Тяжёлый.
– Но стоять нельзя, – возразил Камрат на реплику Зливана. – На берегу болота, в зарослях, подумаем, что с ним делать.
– Это – да.
Свим, Харан и Камрат переглянулись.
– Надо идти, – решительно сказал Свим. – Зливан, Сулона будем нести по очереди. Распорядись среди своих.
С пострадавшими от збуна отряд двигался медленно, но и шар тескомовцев также медлил их нагонять.
Появление шара тескомовцы отметили радостными восклицаниями. Но появление из его гондолы кроме пилота, ещё четверых наблюдателей, поубавила их радость. Шар имел полный экипаж, и возможность воспользоваться для уменьшения тяжести перехода на десяток-другой свиджей для подавляющего числа наземных тескомовцев отпадала. Может быть, поднимется кто-то один, да и то вернее всего, думерт…
Мерсьек хмурил густые брови. С памятной Тлуману весенней встречи на Сажанее, командир воздушных тескомовцев сильно похудел, у губ и крыльев носа обозначились старящие его складки. И весь вид его был крайне утомленным. Из гондолы он не выпрыгнул, как это делал всегда, а вышел, устало переставляя ноги. Улыбка от встречи со знакомцем едва тронула его впалые щёки, да прищур глаз обозначил отраду встречи.
– Что, опять погоня? И за теми же?
Тлуман развёл руки, улыбнулся, но тоже сдержанно.
– Ты прав. Возможно, за теми же… Не пролетело и четверти года, как всё повторяется.
– Да уж… И Присмет, вижу, опять при тебе
– А что ему ещё делать?
– А вот здесь ты прав.
Присмету намёки тескомовцев в его адрес не понравились. Он окинул их тяжёлым взглядом, перевёл взгляд на шар, на гондолу – из неё экипаж пока что не сходил, собираясь, по-видимому, вылететь на разведку тут же.
«Как был я для них чужим, так и остался», – подумал Присмет безрадостно с жёсткой мыслью о завершённости поиска своего места среди сотрудников Тескома. Они смотрели на него и терпели его как инородное тело, неудобное, но пока что терпимое лишь в силу необходимости. Всплеск восхищения им во время переправы с острова на остров в виду монстра, прошёл быстро и бесследно. Он превратился для них в мишень заглазных шуток, не всегда безобидных, на которые ещё год назад он мог бы ответить так, что шутникам надолго запомнились бы его руки, приложенным к их ухмыляющимся рожам.
