– И что теперь?
– Ему нужна закалочная и полусумрак…
– Да уж, – уныло произнёс Свим и посмотрел вдаль, ставшей привычно мутной, играющей призрачными тенями тока воздуха.
Только что чёрная от пепла степь уже серела от ростков, спешащих занять освободившееся место под небом.
«Какая тут закалочная? Какой полусумрак?.. Ну, полусумрак, скажем, создать можно – завязать ему глаза… А закалочная… И вокруг ни одного поселения, где можно было бы оставить Сулона. Но и таскать егоза собой… И это тогда, когда вот-вот над головой повиснет шар тескомовцев!»
От мысли о шаре, его передёрнуло: воспоминание о липучке преследовало его с утра.
Впрочем, чем лучше та ситуация, в которой они оказались после збуна? С пострадавшими на руках?
Свим задыхался, внутри его всё кипело, он не мог найти выхода. А Харан стоял и ждал его решения. И молодые дурбы исподлобья поглядывали на него, а во взглядах требование – решай, коль скоро ты у нас предводитель! На своего командира – Зливана – они никаких надежд не возлагали: он один из них.
Подошёл Камрат. За ним, не отступая ни на шаг, – Грения. Глаза в пол лица, смеющиеся и счастливые. Прильнула к Камрату головой и плечом и с жалостливым недоумением смотрела на Сулона, словно осуждала его: как можно быть в таком плачевном состоянии, если вокруг всё так хорошо и… Камрат рядом?
…Ей только двадцать лет. Отрочество. К Камрату она испытывала непонятное для себя чувство. Восторг от его силы и красоты, тепло отеческой заботы о ней с его стороны, дружеское отношение. Да, всё это. Но во всём этом нашло приют ещё что-то, чего она ещё не знала, а лишь слышала от женщин, а потому не могла назвать и, значит, осмыслить охватывающее волнение всякий раз, когда Камрат разговаривал с нею, обращал своё внимание к ней или касался её. Сердце замирало от его близости…
Свим, мрачный от обуреваемых его нерадостных размышлений, вскинул глаза на Камрата, ища в нём поддержки. Он свято верил в него. Догадка, когда-то подсказанная Малионом, а, может быть, и утверждение о роли Камрата в неуязвимости людей и иных разумных, находящихся с ним рядом, пропитала дух Свима. Нет, он, конечно, не надеялся, что Камрат сейчас скажет некие слова и после этого всё образуется, и в то же самое время ожидал какого-то невероятного выхода из тупика. Во всяком случае, из тупика, возникшем в его голове.
Харан, по-видимому, тоже подумал о том же, что и Свим. Он сухо передал Камрату свои выводы о состоянии дурбов.
