Историки, писавшие о Марафонской битве, реконструировали её правильно. И расположение на флангах греческого войска усиленных групп, и команду Мильтиада бегом броситься на врага, чтобы проскочить губительную от ливня стрел полосу. И стойкость гоплитов – их тонкая ниточка не только сдержала нестройный и могучий вал персидской толпы, но, уплотняясь в тугую дугу с провисом в центре, шаг за шагом двинулась вперёд, оставляя за собой груды поверженных пришельцев.
Будто цветы застыли на каменистом ложе долины от ярких халатов убитых.
Одно – читать, но видеть своими глазами, уже зная, чем всё кончится, намного интереснее и более захватывающе.
Набегая от берега моря, от кораблей персов, прокатилась видимая волна по всему их воинству. С ходу она ударилась будто в монолит, заполняя округу гулом, и – пошла обратно, сбила в тесное скопище и без того мешающих друг другу людей. А перед ними, подобно отлаженной и хорошо смазанной машине, рубилась и кололась, почти теряющаяся на фоне многолюдства персов, цепочка греков. Будто сачок из тончайших, но до невозможности крепких нитей, затягивал в себя и гнал перед собой неисчислимую морскую мелочь.
Я стоял довольно далеко в стороне от битвы, на склоне горы, и считал себя защищённым расстоянием от стрел и мечей. Но оказалось, что и здесь не было спокойствия. Или мне фатально не везло при подобных экскурсиях в прошлое?
Прямо на меня из колючего кустарника, гогоча и раздирая в клочья одежды, вывалилась толпа персов-мародёров. Они, наверное, промышляли в окрестностях Марафона и теперь, довольные и пьяные от неразбавленного вина, спускались в долину. У некоторых на загривках висели блеющие козы, другие волокли ворох каких-то тряпок, третьи ласково обнимали изящные амфоры с вином.
О битве они, по-видимому, даже не помышляли, уверенные в победе соплеменников, и решили первыми пожать её плоды. Как это согласовалось с дисциплиной, мне было непонятно. В те времена мародёрство процветало, иначе, зачем было тащиться в такую даль, но во все времена существовал жёсткий порядок, докатившийся и до нас: – уклонился от боя, значит, дезертировал, а с такими разговор короток – смерть.
Впрочем, к чему мои предположения? При их виде я, как в других случаях, вновь позабыл и о своих способностях растаять для них во времени, и о том, в каком прошлом нахожусь.
Они ко мне, а я – чуть ли не поговорить с ними собрался о Марафонской битве. Смех, да и только! Другой на моём месте, из туземцев, убежал бы, по крайней мере, или приготовился к худшему. Я же, мол, ребята, я вас не трогаю, вы меня тоже, и – идите своей дорогой.
