Утром, разбуженная хриплым пением петуха, Марта открыла глаза. Первым, что она увидела, было окно, занавешенное прозрачной занавесью и царящий за нею предрассветный полумрак, уже по-настоящему осенний и тоскливый. Не желая шевелиться, чтобы не спугнуть ещё не покинувший её тело сон, женщина остановила взгляд на тонкой струйке воды, стекающей с оконного навеса и, убаюкивая себя мыслями о возможности никуда не торопиться, закрыла глаза. Засыпать в комнате наполненной тишиной и мерным постукиванием стрелок часов, было одним из тех желанных благ, которое Марта, вынужденная вести хозяйство, не видела с детских лет. Здесь же, в отсутствие фермерских забот, ей не нужно было подниматься засветло и она, зная это, всем своим существом отдалась власти сладкой дремоты и теплой постели. Однако, спустя мгновение после того, как мысли толстушки окутала сонная поволока, до её слуха неожиданно донесся еле заметный шорох, похожий на тихую мышиную возню. Марта снова открыла глаза, но по-прежнему не двигалась, надеясь расслышать откуда исходит звук, чтобы без промаха запустить туда чем-нибудь. Шорох прозвучал настойчивей, и толстушка, резким движением откинув одеяло, схватила с пола туфлю, замахнулась ею, но вдруг, замерла на месте. В углу комнаты, у стула, где была сложена одежда супругов, повернувшись спиной к кровати, стояла женщина. Стараясь остаться незамеченной, она медленно перебирала вещь за вещью и ощупывала каждую из них, словно что-то искала, но почувствовав, что оказалась застигнутой врасплох, остановилась и замерла без движения.
– Прочь отсюда!– попыталась крикнуть толстушка, однако голос её, перехваченный страхом, прозвучал хрипло и тихо.
Женщина вздрогнула и обернулась. Облаченная в ночную сорочку, босая и растрепанная перед Мартой была Анна. Она смотрела на толстушку всего мгновение, ссутулившись, точно ожидая удара, но потом вдруг бросилась к двери и выбежала из комнаты.
В первую минуту после произошедшего, Марта не могла пошевелиться. От завладевшего её телом волнения толстушка дышала часто, будто захлёбываясь воздухом, и сотрясалась всем телом. Мысли с шумом и вспышками неясных картин метались в её голове, а в ушах что-то назойливо и оглушительно пищало. Не сводя глаз с открытой двери, испуганная женщина продолжала сидеть на кровати, стараясь совладать со своим страхом и прийти в чувства. Когда же ей это удалось, она вдруг расплакалась и бросилась расталкивать спящего мужа.
