Энель и Агель, не отпуская рук отца, продолжали идти рядом. История о филине заставила их присмиреть, и теперь Драмель мог спокойно насладиться наступившим покоем.
Вурмекский лес очаровывал своей сказочной прелестью. Отовсюду был слышен тонкий перезвон птичьего пения. Солнечные лучи играли с пылинками в чуть покачивающихся сосновых ветвях. Едва слышное жужжание насекомых и воркование горлиц навевали умиротворение и лёгкую дремоту.
Через четверть часа Моглы миновали большую часть пути, и вышли к болоту. Здесь лесные жители собирали мох, который издавна использовали для обогрева своих домов в холодное время года. Пропитанный горючими веществами, он долго тлел, не сгорая, и отдавал много тепла. В большом количестве вурмеки запасали его ближе к холодам, тщательно высушивали и хранили вместе с дровами.
Усадив дочерей на древесный пень и наказав им не сходить с места, Моглы опустили корзины на землю и взялись за дело. Первые минуты на болоте оставленные взрослыми Агель и Энель старательно выполняли им вверенное: сидели смирно и даже не переговаривались. Но долго оставаться без игр они не могли. Как только родители и братья отошли подальше, девочки тут же принялись бегать и сбивать ногами яркие шляпки болотных грибов. Сёстры носились по берегу, смеясь и толкая друг друга, и всё больше удалялись от места, где их оставили. Заигравшись, они совсем позабыли об осторожности и в момент, когда их безудержное баловство перестало быть безобидным, Энель так сильно толкнула сестру, что та поскользнулась на влажной земле и упала носом в грязь.
– Я так не играю,– обиженно заныла Агель, перевернувшись на спину и утирая грязь с лица краем платья,– Я всё расскажу папе, он тебе задаст!
Энель стояла перед сестрой подбоченившись и ехидно улыбалась:
– Не расскажешь,-сказала она,– он накажет нас обеих за то, что мы ушли без спросу. Хватит плакать. Пошли скорее обратно.
Девочка протянула сестре руку, но Агель яростно оттолкнула её:
– Никуда я с тобой не пойду,– крикнула она, потирая глаза кулачками,– Я позову папу и он…
Агель замолчала на полуслове, и испуганно уставилась на что-то вверху за спиной сестры.
– Ты чего?– удивлённо спросила её Энель и обернулась.
Позади неё, широко раскинувшись, стояла огромная сосна. Её ствол, морщинистый от трещин и наростов, был необъятно широк, а могучие ветви, низко свисающие под тяжестью густой хвои и шишек, едва не касались головы Энель. Дерево было таким высоким и грузным, что казалось вот вот могло раздавить собой крохотную девочку.
