– Соси.
Глава 29.
В тот же момент губ касается что-то гладкое и горячее. Смыкаю их сильнее, втягивая терпкий запах мужского начала. И если обычно он просто витает в воздухе в виде легкого душка, то сейчас бьет по носовым пазухам, заполняет слизистую, проникает иглой в мозг.
И как бы я не стыдилась того, что сейчас собираюсь сделать, рот против воли заполняется слюной.
– Не сглатывай слюну, – произносит он, продолжая стягивать волосы на макушке, болезненно. Но уже как будто привычно.
И я вздыхаю. Ладно. Это просто нужно сделать. Тем более, я еще в душе хотела попробовать этого огромного дракона на вкус. Открываю глаза, и сразу разлепляю губы, выпуская слюну на великолепный образец мужского органа. Он прямо перед моим лицом, просится в рот, требовательно взирает капелькой смазки. И я смотрю, как тонкая струйка слюны стекает на нее, смешивается, создавая поистине порочный коктейль, что стекает вниз, по огромному стволу, увитому, как корнями, выпирающими венами.
– Не тяни, пока больно не сделал, – слышу над головой вибрирующий бас и кончиком языка касаюсь конца. Ощущаю солоноватый вкус и принимаюсь его слизывать.
В принципе, можно представить, что это конфета. Огромная, вибрирующая в такт его дыхания, конфета. И надо сказать, оно все чаще, а дышит Распутин все глубже.
Но неужели он не понимает, что будь его отношение ко мне чуть нежнее, я бы делала это с гораздо большим удовольствием. Я бы наслаждалась процессом познавания, как сделать ему приятно. Я бы училась гораздо усерднее. Я бы полюбила его.
А сейчас испытываю острый стыд, потому что он, по сути, меня заставил. И собирается сделать это снова.
– Языком по стволу, Нина, – дергается он, и я подмечаю изменения голоса.
Он стал гораздо глуше, как будто ему больно. Как будто он себя сдерживает. Неужели это делаю с ним я? Вот этим вот легким касанием языка, обрисовкой каждой вены. А когда случайно задеваю мягкую кожу внизу, он издает приглушенный рык и собирает мои растрепавшиеся волосы в кулак.
– Продолжай, – приказывает он и я начинаю вылизывать активнее, касаться той нежной кожи все чаще. Как бы невзначай сначала, я затеваю настоящую игру с его выдержкой и еще раз убеждаюсь, что он стальной.
Распутин почти не двигается, только поправляет мои действия словами, говорит, где надавить сильнее, как сделать ему приятнее.
– Достаточно, теперь губами обхвати головку, – требует он и мне становится боязно, что я не смогу. Но мне и самой интересно, как это. Тем более, что впервые я вижу, что его лицо изменило свое выражение. А каким оно будет, если я снова доведу его до брызг липкой ртути?
