Две собаки, виляя хвостами, находились в детском углу. Мордами в пол. Жадно глотая. Влажно чавкая. Одна удерживала что-то, какой-то крупный кусок, и трясла головой из стороны в сторону, разбрызгивая в разные стороны кровь. Я не стал вглядываться в то, что именно они там грызут. Удовольствия мне это не доставляет. Я не изверг.
Просто работа такая.
Люди валялись на полу. Друг на друге. Из-за вытекавшей из них крови было трудно шагать, чтобы не поскользнуться. Глотки у них были вырваны и съедены. В некоторых ещё теплилась жизнь и, задыхаясь, они в панике выпучивали глаза.
Какая-то женщина ползла по полу в направлении выхода. Я посторонился, давая ей дорогу. Она посмотрела вверх, на меня, и протянула дрожащую руку, но не дотянулась, потому что одна из собак прыгнула на неё и сомкнула челюсти на задней стороне шеи. Она закричала, забилась, засучила ногами, впрочем, затихла, когда собака дёрнула головой, и что-то с треском хлопнуло, словно петарда.
Я дал собакам ещё немного времени, чтобы поесть. Они это заслужили. Торопиться некуда. Полиция не явится до тех пор, пока я отсюда не исчезну. Полагаю, Господь примет меры на этот счёт. Ведь запертый в камере и получая дубинками тычки, я буду для Него бесполезен.
Я протяжно свистнул, собаки подняли окровавленные морды и, насторожив уши, виляя хвостами, стали смотреть на меня.
- Пошли.
Они пробежали мимо меня и запрыгнули в свои клетки в задней части фургона. Довольные и с полными брюхами.
Отъехав, я почувствовал, насколько голоден сам. Решил, что когда приеду домой, сделаю себе оладьи. С земляникой и большим бокалом апельсинового сока.
* * * *
Мне было тринадцать, когда я в первый раз увидел цвета. Когда впервые понял, в чём состоит моя работа, которая станет делом моей жизни. Как я уже говорил: мне никто ничего не объяснял. Я просто понял. Когда увидел, как небеса ярко пульсируют красным и оранжевым, словно по лику Господа размазывают кровавый яичный желток, ко мне пришло понимание. Всё стало ясным, как будто всматриваясь в стереокартинку, в раздражении из-за того, что ничего не можете разглядеть, вы вдруг начинаете отчётливо видеть, что на ней нарисовано. Когда для вас всё вдруг становится очевидно.
Томми Николс, живший неподалёку, собирался отмечать десятый день рождения. Я гулял на улице и бросал дождевых червей в муравейник, когда увидел его и его маму, ходивших от одного дома к другому. Они стучались в двери и приглашали ребят на вечеринку. Я выпрямился и стал ждать, когда они дойдут до меня. Я увидел, что на приглашениях нарисована какая-то картинка на тему Бэтмена. Я не был заядлым фанатом супергероев, но притворился бы им, чтобы меня пригласили.
