На другое утро Онишенко уже стучал молотком, чинил детскую обувь, а дети от него так и не отходили, учуяли они в этом человеке доброе сердце, чуяли, что и они для него самые родные, самые дорогие.
Школы близко не было, грамотных людей на хуторе тоже не было. Дети росли, наблюдая только то, что было перед их глазами, слыша только то, что говорили взрослые. И сапожник-евангелист понимал себя ответственным и за этих малых. Грамоте этих детей он не мог научить. Но он может научить тому, что самому дала жизнь, в чем он понял смысл жизни. Это он может и должен.
Производя починку детских сапожек, он рассказывал им о детстве Иисуса Христа, о Его возрастании, чему учили отрока мать и благочестивый Иосиф, как Он был в храме Иерусалимском, как Он слушал и что спрашивал. И детским вопросам не было конца. А любил ли Иисус животных? Жалел ли их? А слушался ли маму, когда она говорила Ему, что хорошо и что плохо? Иногда Иван клал в сторону башмак, гладил головки спрашивающих и вздыхал.
Бабушка суетилась около печи, варила пищу, стирала одежду и слушала, о чем спрашивали дети и что отвечал им Иван.
- Не слыхали они еще такого, Ваня, никто им еще не говорил этого. И чем мы заслужили милость у Бога, что Он послал тебя в нашу хату? Дождем тебя занесло, - улыбнулась она.
Вечером приехали с поля хозяин и хозяйка. Иван снова помог распрячь лошадей. Хозяин с удивлением увидел, что конюшня вычищена и навоз вынесен на место. А когда зажгли лампу, спать ложиться никто не хотел. Пришли еще соседи: старуха и девочка-подросток, и Иван стал всем читать Евангелие. Прочел им о блудном сыне. Когда стал читать то место, где отец бросился бежать навстречу блудному сыну, пришедшая старуха-соседка зарыдала, закрыв лицо передником.
А когда успокоилась, то рассказала о горе в их семье, что ушел из дому младший ее внук и как они ждут его все и от этого страдают.
А Иван рассказал о себе, как он пришел к Богу и Бог принял его. Было уже за полночь, когда Иван сказал:
- Завтра всем на работу, а уже ночь. Давайте поблагодарим Отца нашего небесного за эту беседу.
Он встал на колени и за ним встали все. Внятно, раздельно, на русском языке он стал говорить молитву "Отче наш". И люди, не зная точно слов перевода, про себя, полушепотом повторяли за Иваном молитву, которой учил людей Сам Иисус Христос. О таком люди эти еще никогда не говорили, еще никогда так не молились.
На следующий день в комнату, в которой работал Иван, пришло еще четверо соседских детей слушать дядю. И хотя они несколько стесняли его в работе, старуха разрешила посидеть с дядей:
