– Летаргия, – кивнула Севила. – Случается от сильного стресса и некоторых болезней.
– Укусы нескольких видов нежити способны вызвать продолжительный сон, – решила внести лепту в консилиум я.
– И никтошеньки ничего не видел, народ кто в шахте, кто в кузнях, кто на огородах был, – сокрушенно покачал рыжей бородой Крастий. – Вы уж вылечите нашу Белочку, а мы уж не поскупимся, как родная она нам.
Признаться, я была поражена. Гномы слыли недоверчивой расой, мало кто из них жил в человеческих городах, и с людьми они брататься не торопились, предпочитая исключительно коммерческие отношения. Конечно, по сравнению с эльфами, которые вообще не выходили за границы своего государства, гномы могли считаться дружелюбнейшими из соседей, но людей в свои поселения на постоянное проживание они не пускали. Девица действительно должна обладать всеми возможными добродетелями, чтобы покорить сердца целой гномьей деревни.
После ужина мы отправились в дом к Рудию. Белоснежка лежала в своей комнате на застланной кровати. Это была невысокая, в рост среднего гнома, девушка лет шестнадцати на вид.
Красотка, завистливо подумала я. Кожа гладкая, белая, как слоновья кость, на щеках пылал яркий румянец, свидетельствующий о полноте крови и о том, что в последнее время она не раз бывала в кузне. Вьющиеся волосы, в беспорядке разметавшиеся по подушке, черней эбенового дерева. Впрочем, всерьез завидовать я не могла. Черты ее лица были мягкими, нежными, наверняка, девушка была добрейшей души человеком. Но не бесхарактерная, это точно. Бежать из дома, без посторонней помощи добраться до нелюдского поселения и стать здесь своей – для этого нужна сила и решимость.
Севила послушала пульс, дыхание, простучала легкие, приоткрыла глаз девушки и при свете магического светлячка долго вглядывалась в зрачок, а затем покачала головой и уступила место у кровати мне. Рудий, приемный отец девочки, мялся на пороге комнаты и нервно покусывал кончик бороды, но ни о чем не спрашивал. За его спиной слышалась возня, там толпились названные братья Белоснежки, пытаясь заглянуть в комнату через плечо отца.
Я для начала осмотрела руки и ноги девушки, но никаких следов укусов не нашла. Затем я тщательно обыскала ее одежду, потому что сонные чары могли передаваться через заговоренный предмет, например, булавку, воткнутую в подол юбки, но снова ничего. Я включила «второе зрение» и отошла, позволив Севиле приступить к глубокой диагностике. Она начала медленно водить кристаллом розового кварца над телом больной, в полголоса начитывая заклинание. Я отстраненно наблюдала за ней, когда синее платье девушки вдруг выцвело, кристалл в руках целительницы стал каплей закатного солнца, а гном, стоящий в дверях превратился в собственную схему из тысяч пересекающихся острых граней. «Второе зрение» сработало.
