В гномью слободку мы прибыли на вечерней зорьке. Вороная после сеанса гипноза резко изменила свое мнение о своей всаднице и перестала выкаблучиваться, так что для Севилы дорога оказалась приятней, чем могла бы быть.
Нас уже ждали. За околицей ошивался невысокий, но широкоплечий, как и все гномы, субъект с настолько рыжей бородой, что его хотелось окатить из ведра с водой на случай самовозгорания.
– Чаровницы? – спросил он. – Из большого замка?
Мы утвердительно закивали. Гном отвел нас на конюшню, где мы могли оставить своих лошадей под присмотром деревенского конюха. Понюха, поправила я себя, увидев ряды маленьких стойл и их обитателей. Это была горная порода пони, отличавшаяся выносливостью, лохматой шкурой и характером голодной пираньи. Лошадям пришлось пригнуть шеи, чтобы пройти в дверной проем, и стоящие в конюшне пони провожали новых соседей злобными взглядами из-под трогательных пушистых челок. Как мне показалось, один коник даже зарычал, скаля крепкие квадратные зубы.
Настоящей деревней это поселение было сложно назвать, вместо деревянных изб вокруг стояли приземистые каменные и кирпичные домики, крытые не соломой, а настоящей черепицей. Село было богатым и продолжало процветать. Дворики были отделены друг от друга коваными оградками, а дорога, пересекающая Каменорск с севера на юг, была вымощена меленькими разноцветными плиточками. Я восхищенно осматривалась, а гномы, высыпавшие на улицу в честь нашего прибытия, с любопытством глазели на нас.
У гномов была своя магия, тесно связанная с камнем и металлом. Историю магии иных рас я слушала вполуха, потому что не видела способа ее применения во благо «Цвета вероники», поэтому единственное, что я точно знала про гномью магию, это то, что магов в нашем понимании у них не было, но искусные кузнецы умели накладывать чары в процессе ковки. Зачарованное гномье оружие, гномьи доспехи и инструменты ценились крайне высоко. Низкорослый народец в свою очередь очень уважительно относился к человеческой магии. Это было приятным разнообразием по сравнению с суеверным страхом и даже презрением, которые порой выказывали наши соотечественники.
Я думала, нас сразу проведут к пострадавшему, но оказалось, мы пришли к большому, по гномьим меркам, дому в центре деревни. Строение было одноэтажным, и казалось еще более низким из-за непропорциональной длины.
– Общинный дом, – подсказала мне Севила. – Здесь походят деревенские собрания, и сюда они приводят гостей.
